— Покойник, значить, долго с ними по душам беседовал, перед тем как под ножик-то пустить. Всё выяснял про жизнь, здоровье, — он призадумался, словно вспоминая что-то особенно интимное, — ну, не знаю, про что там ещё, но на листочках всегда для себя пометки делал. А после беседы, значить, пожалуйте на операцию!
— Правильно делал, — одобрительно заметил Веник. — Дружба — дружбой, а табачок врозь! Значить.
— Да, по всему видно, был отпетым гуманистом, — согласился я, открывая папку.
Внутри оказался отпечатанный типографским способом вопросник с пустыми клеточками для баллов, однако ситуацию он не прояснил.
— Часто ли вы ощущаете печаль? — спросил я у Липского, ткнув наугад в одну из строчек.
— В трезвом виде почти постоянно, — сокрушенно ответил тот.
— Значит, редко. А ощущаете ли вы стремление говорить и говорить?
— Это в зависимости от аудитории. Вообще-то, я большой молчун и затворник и только во время еды делаюсь опасным.
— А часто ли вы обдумываете проекты, которые не в состоянии реализовать?
— Несомненно. Но это связано с моими супружескими обязанностями.
— Тогда вопросов не имею, — я захлопнул папку и протянул маркизу.
Он бегло просмотрел бумаги и передал Сперанскому.
— Ну и зачем это нужно, как думаешь?
— Какая разница? — удивился Веник. — Ты, Пэмосэд Анатольевич, ведешь себя как стахановец и ударник, а необходимости-то нету! Нету у нас никакой объективной заинтересованности, поскольку научная деятельность заключается в своевременном написании докладов и отчетов. Правильно я излагаю методологию, уважаемый Осман-баба?
Склонившийся над портфелем Осман-баба звучно застонал.
— Чу! Муэдзин пропел! — Веник проглотил последнюю ложку и поднялся. — Срочно ведите меня в лабораторию — пора совершать намаз. Скоро уже рамадан, а я ещё ни в одном глазу!
Федор Федорович, отдуваясь, разогнулся.
— Мы, господин Гвоздев, в лабораторию не пойдем. Прямо отсюда, значить, к монстрикам двинем. Только в Лабиринт охране заходить не положено, так вы мне пообещайте, что будете вести себя прилично, а не как этот вот, — он указал на стоявшего в ожидании Веника, — мародер! Обещаете?
Я пожал плечами.
— В Лабиринт? К Минотавру? — взволновался начальник экспедиции. — А ну как сожрут его — с кем я тогда отчет злоупотреблять буду?
— Ничего не сожрут! — Федор Федорович выбрался из-за стола. — Обычная, значить, больница с изоляторами. Просто дверей много, вот и прозвали.
Мы пошли к выходу и разделились: маркиз в сопровождении фрейлин отправился в лабораторию, а меня через короткий боковой коридор куратор вывел на открытую палубу.