— И что было дальше? — спросила Дорис неестественно надтреснутым голосом.
— Ничего. Она просто куда-то уехала. Возможно, даже с этим парнем. А может, с другим. Я не интересовался.
— Н-да, — протянула Дорис все с теми же дребезжащими интонациями, поворачиваясь к Алану спиной и закрывая голову подушкой, — неэффектная концовка. Я думала, все кончится трагически: ее гибелью в автокатастрофе или хотя бы впадением в кому на десять лет.
Алан забеспокоился.
— Дорис! — Он попытался стащить с ее головы подушку, но она только крепче прижала ее к себе. — Ты что, плачешь? О господи, милая, и зачем я только все это рассказал! Дорис, ну что ты, не надо! Из-за чего, солнышко мое?
— Не знаю. — Дорис рывком стянула подушку с головы и шмыгнула носом. — Во-первых, мне тебя жалко. Очень. Болезненное омерзение ведь долго не проходит, да? Во-вторых… Мне страшно. Вдруг твоя любовь ко мне тоже — бах — и перегорит? А ты подождешь еще двенадцать лет и опять кого-нибудь отыщешь?
— Нет, нет, нет… — Алан начал осторожно вытирать ее мокрые щеки. — С тобой все не так, с тобой все совсем по-другому… Это даже объяснить невозможно. Мне кажется, я вообще родился на свет, только чтобы тебя видеть, чувствовать… Постоянно, постоянно… А без тебя все бессмысленно. Черный колодец.
— А разве тогда было иначе? Если ты все время за ней таскался?
— Иначе. Понимаешь, я не могу это объяснить. Наверное, то было всего лишь сильное влечение, а теперь я люблю.
— Боже мой, чтобы это понять, нужно время! Да и вообще, какая разница — просто слова… — Дорис опять шмыгнула носом, внимательно посмотрела на Алана мокрыми глазами и добавила уже более миролюбиво: — Из-за меня, кстати, у тебя аппетит ни на день не пропадал. Даже обидно.
— Хорошо. Чтобы ты не обижалась, я завтра же перестану есть. А лучше послезавтра. Можно мне завтра доесть остатки сегодняшнего ужина? Все было очень вкусно, а ты теперь целый год сама ничего не приготовишь, будешь опять покупать все готовое.
Дорис тихо засмеялась:
— Она была просто дура, эта русалка, если не смогла тебя оценить. Ты чудо! А что касается внешности, то, по-моему, ты очень привлекательный.
— Спасибо, милая.
— Правда, правда, что ты ухмыляешься? Честно говоря, я даже ревную тебя к тем свеженьким девочкам, которые сидят на твоих лекциях.
— Напрасно. Я не обращаю на них никакого внимания. Особенно теперь.
— Не обращаешь никакого внимания… — эхом повторила Дорис. — Да, пожалуй, не обращаешь… Ну а за эти двенадцать лет какие еще увлечения у тебя были?
— Не начинай все сначала, я больше ничего не расскажу!