Или это просто было следствием слабости?
Несущественно.
Если бы она только могла до него добраться, Лина так крепко прижалась бы к Грегори, что не осталось бы ни одного миллиметра воздушной прослойки между ними. И, пожалуй, она бы начала его целовать. Да что там, она жаждала попробовать его кожу, облизывать ее, наполняя свой рот вкусом Грегори.
А он смотрел на нее с таким пониманием, что Лине хотелось плюнуть на все, и просто броситься в его руки, которые вампир протянул ей навстречу.
— Иди сюда, К-а-т-ти, — Грегори подошел еще на шаг ближе. — Тебе ведь не стало легче от его крови, девочка? — Он нежно улыбнулся ей, раздвигая свои губы в мягкой усмешке.
Она слишком любила этого треклятого вампира. Он был слишком соблазнительным для нее.
И меру этой любви, грань этого искушения, она осознала только в тот момент, когда поняла, что, даже не имея сил, смогла встать, и буквально броситься к Грегори.
Ох, и да, все-таки, она в него вцепилась. Может это и было предательством в отношении феминизма. Но Катти ничего не могла с собой поделать.
Из ее горла вырвался низкий, хриплый стон, едва их тела соприкоснулись. И не удержавшись, она прижалась к его шеи, жадно вдыхая запах крови Грегори. Сходя с ума от низкого довольного рычания, вырывающегося из груди любимого.
Руки вампира ужасно крепко сжались на ней, перебирая на себя весь вес ее уставшего, измотанного тела.
Грегори впился в ее губы, так, словно месяц не видел Каталину, его рот сминал, покорял, его язык врывался внутрь, но так нежно…, так мучительно соблазнительно, что она не могла вспомнить, почему ей в голову пришла такая бредовая идя — убегать от этого мужчины?
Да кого волнует, что его жизнь немного длиннее обычной?!
Лишь бы его губы продолжали посасывать ее губы, а язык, так же напористо и влажно исследовал ее рот. Кто бы отказался испытывать такой экстаз от одного поцелуя вечность?
Лина крепко обхватила своими ладонями затылок Грега, чувствуя, как ее бедра, мимовольно, подаются навстречу его паху, который был уже напряженным.
Его пальцы требовательно обхватили ее ягодицы, подхватывая Лину. Ей нравилось это, и она поддалась приказу, обхватывая ногами его бедра.
— Никогда больше так не делай, К-а-т-ти, — пророкотал Грегори, запрокидывая голову, и проводя пальцем по шее, вскрывая свою кожу. — Никогда не убегай от меня, девочка.
Лина прикусила губу, не скрывая улыбки, и лизнула выступившую алую каплю с его шеи.
О, Боже! Это было восхитительно! Кровь Грегори была просто божественна.
Он зарычал от этого. С желанием, эхом раскатившемся в этом рычании.