было им по двадцать пять, а то и по тридцать лет...
- Лейтенантского звания молодым не дадут! - утверждали они. - Вот увидите!
Слова эти оправдались: лейтенантами мы не стали. Нарком обороны ввел в действие приказ, которым выпускникам летных школ присваивалось только звание "старший сержант" или "старшина".
Но разве для нас было главным: лейтенантские кубики на петлицах и синяя форма? Разве за этим мы с таким трудом пробивались в летные школы? Нет, конечно! Главным для нас было - небо! Летать - вот что для нас было самым главным.
...Гремел оркестр. Нам зачитали приказ о назначении. Звания, сказали нам, будут присвоены в частях. Мм прощались друг с другом, с командирами, наставниками - и на выпускном вечере пели любимую песню:
Бросая ввысь свой аппарат послушный Или творя невиданный полет, Мы сознаем, как крепнет флот воздушный, Наш первый в мире пролетарский флот! Все выше, и выше, и выше Стремим мы полет наших птиц!..
Мыслями мы были далеко-далеко в своем крылатом будущем.
В СТРОЕВЫХ ЧАСТЯХ. ШКОЛА ОРЛОВ
Стучали колеса... Я вместе с товарищами по летной школе ехал к нашему новому месту назначения - на Кавказ.
После Ростова-на-Дону мы все чаще и чаще выглядывали в окна. Чувствовался юг - ветер был теплый, упругий, природа щедрая, непривычная. А когда за окнами встали над горизонтом голубые горы Кавказа, когда совсем рядом с поездом показались воды Каспия, я совсем потерял и сон, и покой. Мне, сибиряку, все это казалось сказкой, и как-то не верилось, что я еду на Кавказ!
В Тбилиси мы приехали часа в два дня. Вещи сдали в камеру хранения и сразу же направились в штаб ВВС Закавказского военного округа. Там нам и зачитали приказ о новом назначении: всех нас направляли летчиками-инструкторами во вновь организуемую школу в Цнорис-Цхали.
Утром следующего дня местным поездом мы прибыли в Цнорис-Цхали. На маленькой станции нас встретила группа командиров: начальник штаба подполковник Гагарин, комиссар школы Аристархов и майор Михайлов и капитан Турпак. Они поздравили нас с прибытием, сказали, что уже давно ждут,
Природа здесь была необыкновенная. Особенно красивым был сам аул Цнорис-Цхали. Расположен он у подножия горы, весь в садах и зелени, журчит на перекатах по камням речушка; своеобразны сложенные из камня сакли с черепичными крышами, а вдали громоздились величественные горы Кавказского хребта. Воздух казался голубым, а большие горы находились вроде бы совсем рядом. И только со временем я убедился, что это обман зрения: до гор очень далеко. Нельзя было скрыть радости - кто-то затянул песню, и все мы дружно подхватили ее.