«А ведь она права», — подумал Андрей. Первый шаг уже сделан, завтра он снова поднимется с кровати, потом еще и еще, и так будет до тех пор, пока снова не погонит мяч по зеленому полю, почувствует грудью упругий ветер. А потом найдет тех, кто его трубой...
— Чудесный ты человечек, Анечка! — быстро сказал Андрей. — Объясни мне, пожалуйста, почему меня никто не проведывает, кроме Ревмира Ивановича? Странно как-то...
— Да что вы, Андрей Павлович! — всплеснула руками сестра. — К вам все время столько людей рвется! Просто все еще никому не разрешают посещение. А так и звонили многие, некоторые по нескольку раз в день. Людмила Григорьевна даже недовольна была — работы хватает, а они требуют, чтобы она про ваше здоровье все до капельки рассказывала. Да вы какой-то странный! Видите, сколько в палате цветов, и каждый день свежие, это все ваши приятели присылают... И фрукты привозят. А еще однажды понадобилось дефицитное лекарство, так, говорят, ваш редактор где-то его раздобыл... Мы вам не особенно про все это говорили, чтобы не волновать. Но теперь уже можно, дела пошли на поправку.
— Спасибо, Анечка. Чудные вы все-таки люди, медики. Для меня ведь это самое лучшее лекарство. А то лежишь здесь пластом и думаешь, что все про тебя забыли.
Аня, разговаривая с Андреем, ни минутки не сидела без дела, убирала в палате, поправляла постель, сменила воду в вазах с цветами.
— Вот, Анечка, поднимусь окончательно, отметим выздоровление. Примешь приглашение?
Аня покачала головой:
— Вряд ли, Андрей Павлович.
— Это почему же? — удивился Андрей.
— Вы, наверное, отметите свое выздоровление с той девушкой, которая сюда приходила.
— Я ничего не знаю, — смущенно сказал Андрей. — Анечка, миленькая, расскажи! Ты второй раз о ней вспоминаешь...
— Понимаете, к вам никого не подпускали близко, а она добилась своего через какого-то начальника, главврачу позвонили, и тот лично разрешил, чтобы на несколько минут она зашла в палату. Людмила Григорьевна рассердилась — ужас... Но главврач распорядился... У вас как раз было время инъекции успокаивающей, вы обычно после нее дремлете. Вот она и пришла с Людмилой Григорьевной. Увидела вас в бинтах, неподвижного, расстроилась, слезы текут, а лицо неподвижное как камень. Мы ее отпаивали потом...
— Как она выглядела? — нетерпеливо спросил Андрей.
Кто это был? Может быть, прилетела Нина из Киева? Узнала в редакции, что с ним, и прилетела? С нее станется, она, когда захочет, любое препятствие возьмет. Только вряд ли, в последнее время Нина не звонила, она ведь сказала, что все для себя решила... Нет, это была, наверное, не Нина. Но кто?