В этом Роман соглашался с отцом.
Еще у Жаркова-старшего была удивительная коллекция самоцветов — он собрал ее в геологических экспедициях. В изготовленных по специальному заказу коробках из темного дерева в уютных гнездышках-сотах покоились аметисты, кунциты, сапфир, кианит, циркон, звездчатый сапфир, аквамарин, изумруд, дематоид, турмалин, янтарь, топаз, берилл, гранат, рубин, десятки других камней.
Если книги были для Ивана Петровича воплощением мудрости, то в камнях он видел идеал красоты. Имелись у него и уникальные творения безвестных уже мастеров — резчиков по камню. К XVIII веку знатоки относили женское украшение: ажурный круг из молочного нефрита со знаком долголетия в центре. Еще более серьезный возраст у геммы из темно-синего лазурита в золотой ажурной оправе. По краям гемма расцвечена белой, желтой и голубой эмалью с вкрапленными в нее рубинами.
Вазы, кувшины, цветы из камня поражали своей красотой, изяществом, совершенством линий.
Профессор Жарков все собирался составить полное описание коллекции и передать ее в дар музею своего института. Он считал, что не вправе в одиночку владеть таким богатством, начало которому положил найденный на берегах горных саянских рек «голыш» нефрита.
Дмитрий Ильич Стариков неоднократно советовал профессору Жаркову оценить и зарегистрировать свою коллекцию.
— Ты, Иван, будто не от мира сего, — сердился Дмитрий Ильич, — твои камушки стоят бешеных денег. Договорись с милицией, пусть они устроят в твоей квартире специальную сигнализацию, я слышал, теперь это не составляет особого труда. А то будто специально устроил приманку для грабителей...
«Дама Н.», Нелли Николаевна, тут же тихо и скорбно рассказала, что у знакомых ее знакомых обчистили всю квартиру из-за нескольких редких книг.
Иван Петрович отмахивался от советов профессора Старикова: «Грабители, воры — все это из области дворовых сплетен».
Романа восхищало отношение отца к своим сокровищам — он любил их, мог часами перелистывать страницы книг или любоваться кристаллами многоцветного турмалина, но не представлял себе в виде денег и никогда не обмолвился о материальной ценности своих коллекций.
Сейчас, когда отец и мать были далеко, Роман с особой нежностью относился ко всему, что было связано с самыми близкими людьми. Он знал все правила хранения редких, давно изданных книг, и отец доверял ему уход за ними, не разрешая даже матери наводить на книжных стеллажах порядок, что Марья Романовна изредка порывалась сделать.
В мыслях об отце, о матери, о письме, пришедшем из далекой африканской страны, в неторопливой работе у книжных стеллажей время бежало быстро. Роман посмотрел на часы: было уже за десять, а Лина так и не объявилась. Он забеспокоился, быстро переоделся, выскочил на улицу. Куда идти, где искать сестру? Он подумал, что за последние месяцы Лина очень отдалилась, неизвестны даже номера телефонов ее подруг, чтобы узнать, спросить.