Потом начались занятия по ремонту внешнего оборудования в условиях вакуума. После чего была тренировка космодесантников под моим руководством. Отработка плана по усмирению возможных бунтов. Уроки прошли на отлично. Удивительно, как слаженно ребята работали, выполняя мои приказы. Может, все дело в том, что космонавты, десантники дисциплинированны. Мне не приходилось даже вмешиваться в их мотивацию.
Через несколько дней пришел приказ о начале подготовки к старту на колонию "Циолковский". Я непосредственно участвовал в технической подготовке "Бурана 7". Незаметно для инженеров укрепил корпус корабля, усилил плазменный двигатель, упростил энергоснабжение всех систем. Хотел добавить гравитационный пол, но решил так не рисковать своими талантами, предложил простую систему магнитных точек. Все восприняли такую схему весьма продуктивной, за пару часов необходимые приспособления были установлены.
Настал день икс. На Байконур мы прилетели заранее, за день до старта. Космодесантники в количестве тридцати штук стояли по стойки смирно в новых черных боевых комбинезонах, с новой защитной системой аналогом "Щит 9". Рядом с ними стояли инженеры, в белых облегченных комбинезонах. Во главе группы стоял я в черном комбинезоне с золотым российским гербом. Шлемы мы держали в руках. Нас поздравили с успешным прохождением всех тестов и окончанием обучающих программ, посадили в автобусы и довезли до стартовой площадки. "Буран 7" был закреплен на огромной твердотопливной ракете-носителе. На лифте мы поднялись в космический аппарат. Я — руководитель всех групп одновременно являющейся первым пилотом, Борис — командир десантников, который должен был следить за всеми работающими системами жизнеобеспечения, Андрей — глава инженерного отряда, одновременно являющийся навигатором и вторым пилотом расположились в своих креслах в рубке управления и были зафиксированы в лежачем положении. Остальные были размещены в жилых отсеках. Возраст всего экипажа не превышал сорок лет.
Я закрыл забрало, воздух автоматически был направлен внутрь шлема и складки внутренней части скафандра. Мое сознание полностью растворилось в окружающем мире, слившись с корпусом, с включенным двигателем ракеты, с дыханием людей. Из сопла вырвалось пламя, начался разгон тяжелой конструкции.
— Десять секунд, полет нормальный, — сказал я в микрофон.
— Вас понял, — отозвался диспетчер с земли.
— Растут перегрузки, двадцать секунд полет нормальный.
— Вас понял, перегрузки в пределах нормы.
— Минута, полет нормальный, — продолжи я переговоры.