В ней Н. М. Горностаев рассказывает о боевом пути 102-го полка Авиации дальнего действия, сформированного в основном из гражданских летчиков, авиаспециалистов, которые вынуждены были воевать на мирных машинах Ли-2. Немало встретил я на страницах книги знакомых имен, прочитал о событиях, которые держали в напряжении весь мир. И будто вернулся в юность, к тем годам, когда мы вели битву с ненавистным фашизмом. Но в то же время взглянул на них глазами тех, кто готовил наши самолеты к боевым вылетам, кто делил с экипажами опасности и тревоги очень непростых полетов за линию фронта на бомбежку, выброску десанта, к партизанам. Не буду пересказывать книгу, подчеркну лишь, что для многих она откроет почти совершенно незнакомую сторону войны, познакомит с людьми, которые ковали Победу не только мужеством и стойкостью, но и техническим мастерством.
Шестнадцать лет работал над книгой Н. М. Горностаев, ему помогал журналист В. М. Карпий, который сделал литературную запись воспоминаний одного из старейших и лучших техников Аэрофлота. Уверен, что книга займет свое достойное место в строю книг о Великой Отечественной войне.
А сам я, прочитав ее, еще раз убедился в том, что мы, летчики, в долгу перед своими авиатехниками и бортмеханиками. Низкий вам поклон и глубокая благодарность, товарищи наши, за вашу преданность делу, заботу и тревогу о нас, за неброский, тяжелый, но такой нужный труд, без которого не было бы славных завоеваний советской авиации.
И. Мазурук, Герой Советского Союза, генерал-майор авиации
Снег был черным. Сквозь туманную дымку, застилавшую глаза, я увидел это, но почему-то не удивился. Поднял голову, рукой потянулся к ушанке, и мягкая, теплая волна боли смыла черный снег… Сознание вернулось не скоро. Я понял, что ранен, что снег почернел от крови и успел подтаять. Маленькие темные сосульки искрились в лунном свете. Я почувствовал, что меня начинает бить озноб, и сел. Аэродром медленно качался, и по нему, проваливаясь в рыхлом снегу, шли люди. Кто-то наклонился ко мне, шевельнулись губы, но я ничего не услышал. Меня осторожно перекатили на шинель. Луна качнулась, поплыла. Качнулись звезды.
Очнулся в каком-то коридоре, на раскладушке. Белый потолок, запах йода, карболки, бинтов… Я долго лежал с открытыми глазами, а мимо все шли и шли санитары с носилками. Ко мне вернулся слух, Я позвал сестру.
— Что со мной?
— Пустяки, — улыбнулась она устало. — Немножко ранен, немножко контужен.
— Где я?
— В Люберцах, в больнице.
— Куда несут ребят? — спросил я и показал глазами на носилки, проплывавшие мимо.