…Очередная ночь, очередной боевой вылет. Теперь надо бомбить станцию Морозовская. Экипаж А. Д. Щуровского назначен ведущим группы. Морозная ясная ночь едва не стоила ему жизни. Еще на подходе к цели Ли-2 поймали лучи прожекторов, а зенитчики приложили все свое умение, чтобы вогнать Ли-2 в землю. Щуровский довел самолет, отлично выполнил посадку, зарулил на стоянку. Мы — к мотору. Осколками пробит обтекатель, поврежден корпус магнето зажигания.
— Ну что, начальники тяги, есть у нас шанс получить из ваших рук самолет к следующему вылету? — спросил Щуровский. — Или не успеете?
— Успеем, — сказал я. — Идите ужинать, а мы поработаем.
Вместе с мотористом А. В. Батуриным протянули под крыло переносную лампу, поставили стремянку.
— Сколько сегодня? — спросил я Батурина, снимая рукавицы.
— С вечера метеорологи двадцать два градуса намерили, — сказал он. — Но ветер, видишь, разгулялся, так что клади все тридцать…
Мела поземка, большие мохнатые звезды сияли в небе. Лицо, руки жег мороз, к металлу прилипала кожа, Но что поделаешь, надо откручивать винты, болты, гайки… Пока экипаж ужинал и получал новое задание, мы успели заменить и отрегулировать магнето, «подштопали» обтекатель, опробовали моторы, заправили машину маслом, бензином.
— Неужто, мужики, успели? — из темноты вынырнул командир самолета.
— Успели, — ответил я.
— Спасибо, — просто сказал Щуровский. — Спасибо, братцы. Мы сейчас свой долг отработаем…
— Поосторожней только, — попросил Батурин. — Видимость-то какая…
Его просьба не была обычным дежурным предостережением. Наших истребителей в небе под Сталинградом явно не хватало, чтобы прикрыть самолеты полка. Ли-2 летали чаще всего без охраны, и нужна была отличная техника пилотирования, решительность и отвага, чтобы наносить бомбовые удары и уходить от истребителей врага.
Впрочем, не только немецкие истребители хозяйничали в воздухе. Своим вниманием нас, наземный состав, не обходили и фашистские бомбардировщики. Редко нам выпадали дни и ночи, когда не рвались на нашем аэродроме бомбы. Мы смирились с вражескими налетами и, когда работы было очень много, даже не уходили в укрытия. В начале декабря это едва не привело к жертвам.
На Ли-2, вернувшемся с боевого задания, я с техником А. Т. Милюковым и механиком Н. В. Титовым меняли двигатели, фермы и гидравлические сервоподъемники механизма шасси. Нам помогали мотористы. Рядом стояли еще две машины, на которых велись регламентные работы. Особого внимания на гул фашистских стервятников мы не обратили, хотя я как и положено, скомандовал: «В укрытие!» Милюков с Титовым поднимали краном мотораму с двигателем; они с досадой глянули на меня и продолжали делать свое дело. Свист возник неожиданно. Он стремительно нарастал, мощный взрыв тряхнул землю. Воздушной волной нас сшибло с ног, дверь рядом вырытой землянки вышибло и швырнуло внутрь. Я встал, отряхнулся. Режущая боль полоснула в голове — дала о себе знать давняя контузия.