Цилиндр сняли, я проверил его. Подготовили к установке. Я подробно объяснил, как надо выполнять работу, и ушел на другую машину, где меня уже ждали, чтобы опробовать отремонтированный мотор.
Арсентьев снял поршень с прицепного шатуна, очистил его от нагара, промыл, укомплектовал новыми уплотнительными и маслосборными кольцами — все как положено. Теперь оставалось главное — установить и смонтировать цилиндр с поршнем на картере двигателя. Давыдов смазал поршень с кольцами, расставил их стыки в канавках. Арсентьев обжал кольца специальным приспособлением, и Давыдов начал ставить цилиндр, опуская его осторожно на поршень. Когда он уже был над нижним маслосборным кольцом, Арсентьев не обжал его, а подал команду, дескать, опускай цилиндр. Тут-то и обломался конец кольца. Арсентьев растерялся, не снял его с заглушки, сдвинул по неосторожности ее с окна картера, и обломок упал в полость двигателя.
Давидов, злой и бледный, пришел за мной, доложил о чрезвычайном происшествии. Я вернулся к Ли-2. Арсентьев стоял опустив глаза и нервно теребил тряпку.
— Надень рукавицы, — сказал я ему. — Руки обморозишь, а работать за тебя никто не собирается. Что делать будем, механик? Подкинул ты нам задачу…
Арсентьев молчал. Одно неверное движение, и вот нужно снимать еще два нижних цилиндра, ставить поршень и бензином промывать картер до тех пор, пока злосчастный осколок кольца не выпадет из полости. Я стиснул зубы, чтобы не выругаться. И будто злее стал мороз от этой неудачи, и резче ударил, словно из засады, ветер, круто замешенный на колючем снеге.
Работали весь день, уходя в землянку на обогрев на две-три минуты, когда становилось совсем невмоготу и пальцы рук не сгибались от холода, Арсентьев работал без перекуров. Расстроившись, он и на обед идти отказался. Поздним вечером под заунывный вой метели мы закончили менять поршневые кольца и монтировать все цилиндры. Когда последняя гайка легла на свое место, Давыдов молча сложил инструмент и, не попрощавшись, ушел.
— Пойдем и мы, — сказал я Арсентьеву, — Вот так-то, брат, в нашем деле мух ловить. Ты еще дешево отделался. Запомнится денек?
— Да уж запомнится, будь он трижды проклят, — сказал в сердцах механик-стажер. — Я теперь на эти кольца дышать боюсь.
— А ты не бойся. Ты просто учись у других и работай, чтобы переделывать за тебя не пришлось.
К середине декабря техники, механики, мотористы ходили с опухшими, израненными руками, с осунувшимися, похудевшими, обмороженными лицами, по полк пополнился боевыми машинами: пять самолетов мы ввели в строй силами техсостава эскадрилий, три — в ПАРМ-10. К вылетам были готовы двадцать восемь машин из тридцати. Едва ли лучше нас выглядели борттехники Леонид Шведов, Николай Алехин, Петр Синельников, Павел Щербина, Федор Ващенко, Михаил Бобков и другие, кто всю тяжесть восстановительных работ разделил вместе с нами. И я не знаю, как точнее сказать: они работали в перерывах между боевыми вылетами или летали в перерывах между работой. Случалось, кто-то к начатой работе не возвращался…