В середине марта заместитель командующего АДД генерал Н. С. Скрипко прибыл в полк для вручения Орденов и медалей. Конечно же, день этот, 14 марта, стал для нас настоящим праздником.
На следующее утро — вылет в Зимовники, в 12-й гвардейский полк нашей 1-й дивизии, которым командовал полковник Г. Д. Божко. Генерал и здесь вручил награды Родины, в том числе и бывшему летчику-испытателю НИИ ГВФ Константину Андреевичу Романову, с которым я не раз летал в мирные дни на испытания новой техники. Он получил орден Красного Знамени. Короткой была наша встреча, но всколыхнула она в памяти многое. Романов пригласил генерала и его экипаж пообедать. На первое — суп из пшеницы, на второе — каша из пшеницы, на третье — чай. Незавидный обед, но голод не тетка. К вечеру вернулись ни базу, праздник закончился. Но на войне на другие радости рассчитывать не приходилось.
В марте погода в этих краях капризна и непостоянна. Утро встретит тебя голубым небом, веселым солнцем. Снег начинает оседать, ручьи засеребрятся. А к полудню вдруг задует ветер, накатит туман, низкие облака затянут небо.
15 марта 19 наиболее подготовленных для полетов в сложных метеоусловиях экипажей, ведомые К. Н. Ивановым, вылетели на выполнение срочного боевого задания. Нужно было разбомбить эшелоны врага в Павлограде и на линии Жуковка — Клетня. Дальний полет, почти на полный радиус действия Ли-2. Отбомбились точно. Разведка сообщила, что прямыми попаданиями разбиты эшелоны, станции горят.
Казалось бы, можно перевести дыхание. Но полк в воздухе, а пока полет не закончен, точку ставить рано. Погода ухудшилась внезапно, вопреки всем метеосводкам. Туман накрыл огромный район Балашова… С КП полка был дан приказ идти на запасной аэродром в Труостчино, что находился в шестидесяти километрах севернее Липецка. Семнадцать машин успели сесть до того, как и этот пятачок затянуло плотной серой пеленой. Два самолета — Р. А. Агаева и А. Н. Сидоряка — остались отрезанными от ВПП.
Мы напряженно вслушивались в переговоры экипажей с КП полка, но помочь товарищам, от которых отвернулась земля, ничем не могли. Оба решили идти к Балашову. Топлива оставалось в обрез. Почернело, осунулось лицо Осипчука. Он дал команду экипажам покинуть самолеты и выпрыгнуть с парашютами. Ответил один лейтенант Сидоряк: «Машину не бросим. Идем на вынужденную». Агаев не откликался. Топливо кончилось. Что ждало их в тумане?
Экипажу Сидоряка повезло. Когда топливо подошло к концу, радист Н. А. Пронин запросил атмосферное давление над Балашовом. По нему установили показания высотомера, и Сидоряк пошел на снижение. Он проскочил над аэродромом и сел за железной дорогой., Каким-то чудом машина осталась цела, а экипаж отделался лишь шишками и синяками. Ли-2, ведомый старшим лейтенантом Агаевым, разбился. Погиб командир экипажа, второй пилот А. М. Маркин, стрелок-радист И. В. Петрачков, воздушный стрелок Н. П. Мурыхин.