Отец Анатолий утвердительно кивнул. Какое-то время оба молчали.
— И что мне с этим делать, не посоветуешь? — первым прервал молчание истопник.
— Не знаю, — пожал плечами гость, который к этому моменту смог справиться со своим волнением, — зависит от того, как вы после этого жили, что делали…
— Как жил? — повторил истопник, — молился все больше за упокой того моряка, да прощение у Господа просил…
Тут истопник сильно закашлялся, но, справившись со слабостью, продолжил свою исповедь:
— В общем, высадили меня немцы на этот остров, как Робинзона Крузо. Встретил я здесь монахов. Они в здешнем монастыре до революции жили, а потом здесь тюрьма была для политических, вот их туда на перековку и определили. Потом война началась, лагерь на материк перевезли, а монахи в монастырские катакомбы попрятались, их и не нашли. Они меня, когда немцы уплыли, и от голода спасли. После войны остров обратно монахам отдали. Стал я здесь жить, сначала думал скрываться, вдруг меня за это убийство ищут, прикинулся, что, дескать, память всю отшибло… а потом привык… начал молиться, принял постриг… А про преступление свое никому не говорил, даже духовнику, боялся, вот как ты сегодня, что передадут куда надо…
— А мне что же решили рассказать? — спросил гость.
— Глянулся ты мне, да и стар я, а с такими грехами неотмоленными и помирать-то страшно.
— Помирайте спокойно, батюшка, — ответил гость, — знал я того моряка… жив он остался… Вы ему с перепугу только кисть прострелили… Он когда за борт упал, в лодку залез… Помните, там к барже лодка была привязана?..
— Помню, — ответил истопник.
— Так вот он на этой лодке с простреленной кистью на веслах двое суток к своим шел.
— Вот спасибо, вот порадовал, — заулыбался истопник, — значит, не принял я греха на душу… Вот радость, так радость. И ты прости меня…
— За что же это? — удивился гость.
— Да, за все и за моряка того…
— Давно простил, — ответил гость, поднялся и направился к двери.
— Иди с миром… Господь с тобой, — напутствовал его старец Анатолий, но вдруг добавил, — да, вспомнил я, как его звали, моряка того…
Гость остановился в дверях и посмотрел на истопника.
— Как и тебя, Тихоном.
Ничего не ответив, гость вышел из котельной и закрыл за собой дверь.
Оставшись один, старец Анатолий вошел в свою молельную комнату, опустился на колени и стал горячо молиться. Когда он, окончив молитву, вернулся обратно в кочегарку, лицо его было светло и радостно.
Но тут из-за двери послышался голос Иова.
— Господи Иисусе Христе, помилуй меня грешного тот, кто в келье…
— Аминь, — хрипло выдохнул старец.