В Валгалле нынче стол ломится,
Герои, асы — все спьяна!
Ведь Фрейя Северной Столицы
С российским Тором сочтена.
Ты мудрым взором осенила
Страну снегов, лесов, морей,
Властителя ей породила,
Роди ж ему богатырей!
Ода была, как и полагалось, длинная. В нее я вставил несколько шпилек, надеясь, что они будут восприняты благосклонно.
Любовь российскую отвергнув,
Полония удручена,
Своею спесью себя ввергнув
В горящу печь, как каплуна.
…
На поединке тяжком дрались
Добрыня с Зигфридом вчера.
А нынче оба побратались,
Сразившись честно до утра.
…
Вновь Север миром управляет.
Коль вымерла норманнов рать,
Варяжский род благословляет
Отныне Один: стяг поднять,
Мир водворить вокруг России,
Европу мощью усмирив,
И крест воздвигнуть на Софии,
Святое дело довершив.
Польская строфа была двойным намеком. Польский князь Понятовский был любовником Екатерины, затем сбежал при первых признаках неудовольствия Елизаветы, а затем возвратился, когда Екатерина уже стала императрицей, дабы попытаться занять прежнее место, но получил полный афронт.
Упомянул я всем известный недостаток Орлова, но в таком ключе, что он остался доволен:
Зеленый змий распался прахом,
Валгалла вся восхищена:
Тор меда бочку выпил махом,
Как будто я — бокал вина!
Ода пришлась как раз по времени. Прозвище <<Российский Тор>> прилипло к Орлову, и он им гордился. Внешнеполитические намеки также были поняты и одобрены. За эту оду я получил от императрицы в подарок тысячу рублей и поместье в сто душ на Украине (правда, мне доброжелатели передали, что в сельце на самом деле осталось душ тридцать), от светлейшего князя золотую табакерку, а от императора — золотой письменный прибор.
Университет провел официальную церемонию, на которой присвоил генерал-губернатору и мне звание почетного доктора: Суворову в честь его великих заслуг в развитии военной теории и в знак признательности за поддержку наук и искусств в Пруссии, мне — за заслуги в изящной словесности и как великому знатоку античности. Я втайне улыбался этой формулировке.
А Гретхен раскрыла мне свой план. Она будет делать вид, что тоже беременна, и всем говорить, что от меня. Ребенка же Анны по официальной версии отдадут в воспитательный дом, а на самом деле Гретхен окрестит его как своего в православие и будет воспитывать как своего сына или дочь, а сама Анна будет считаться кормилицей. Этот план она разрешила раскрыть лишь губернатору, чтобы он не почувствовал себя в случае чего обманутым. Тем самым она станет матерью дворянина и сможет завещать свое именьице сыну, как она очень надеется. А за время жизни она это именьице округлит и превратит в настоящее имение. Ну и коварство, прямо стратег!