– Я могу быть свободен? – сдержанно поинтересовался Курчатов, избегая смотреть на циферблат. Впрочем, он и так догадывался, что пошел пятый час ночи. Вернее, утра. По вашингтонскому времени – середина рабочего дня. Господа Ферми, Сцилард и Теллер запирают свои записи в сейфы, отключают осциллографы, обесточивают лаборатории и идут обедать. Делу время – обеду час.
– Сва-бо-дэн? – переспросил Берия, нарочно утрируя свой кавказский акцент. – Ладно, иди, товарищ Курчатов. Занимайся делом. Считай, что поговорили…
«Ничего не понимаю, – подумал Курчатов, вставая со своего стула. – Срочный вызов в столицу – расшибись, а будь в Кремле вовремя. Я летел три часа на самолете, час ехал на машине и еще минут сорок ждал в приемной. И все – ради того, чтобы получить дежурную порцию угроз и увещеваний?… Странно, странно все это».
– До свидания, товарищ Берия, – произнес он вслух.
– Пока, Борода, – меланхолично кивнул Большой Лаврентий. – Да, вот еще что, – вяло проговорил он. – Чуть не забыл. Как у тебя с сохранностью изделия первого выпуска?
«Вот оно, – моментально понял Курчатов. – Вот ради чего он меня выдернул с Объекта и битых два часа морочил голову. Ну, держись, Игорь Васильевич. Сейчас ты будешь зернышком между двумя жерновами. Черт бы вас всех побрал с вашими интригами и вашими тайнами!…»
– Все в порядке с сохранностью, – стараясь говорить спокойно, ответил он. – Один экземпляр изделия мы взорвали на семипалатинском полигоне в августе прошлого года. Две готовых бомбы хранятся на территории Объекта, на спецскладах 3-бис и 4-бис. Обе на месте.
– Обе, – раздумчиво повторил Берия. – Ну, а третья где, а?
– Простите, не понял, Лаврентий Павлович… – Курчатов сделал удивленное лицо. – Что вы имеете в виду?
– Что я имею в виду? – все таким же вялым голосом сказал Берия и тут взорвался истошным визгом: – Третью! Третью, сволочь ты эдакая!! Куда девали еще одно изделие?! Ну, отвечай!!
Эхо с утроенной силой запрыгало по кабинету. Теперь и чернильница на столе не смогла вместить остатки эха лаврентьевского визга.
Курчатов почувствовал себя крайне неуютно. Ему внезапно пришло на ум, что незаменимость руководителя Спецкомитета – вещь тоже относительная. В таком бешенстве Большого Лаврентия он, Курчатов, никогда раньше не видел. Зрелище было жутковатое. Рот Берии кривила злая гримаса, пенсне сверкало адским огнем.
– Может быть, речь идет о самой первой, экспериментальной модели? – быстро проговорил ученый, пытаясь не глядеть на страшное пенсне. – Но тогда мы еще не умели выходить на заданную мощность взрыва, и установка, после консультаций, была разобрана. Что касается расщепляющегося материала, то он в полном объеме был использован в…