– Позавчера.
То есть за день до того, как я предпринял безрезультатный налет на лебедевскую квартиру. Выходит, я отстаю от него не больше, чем на двое суток. Уже хорошо.
– Скажите, Софья Павловна, – поинтересовался я, – а как он выглядел, Лебедев, когда приезжал сюда позавчера? Ну, усталым, обеспокоенным или, наоборот, бодрым? Может быть, он чего-то боялся?
Такой простейший вопрос неожиданно поставил мадам Полякову в тупик.
– Как выглядел? – переспросила она, что-то мучительно соображая. – Да как вам сказать…
Пока мамаша раздумывала, Санька из-за ее спины вдруг пискнула:
– А дядя Валя не приходи-ил… А-а-а!
Писк ее мгновенно перешел на визг и рев, поскольку рассерженная мадам Полякова одной рукой выволокла дочку на свет божий, а другой же – дала ей крепенький подзатыльник.
Санысин рев, наполнивший кухню, на время лишил меня возможности задать следующий вопрос, а Софье Павловне – на него ответить. Или уклониться. Пережидая, пока утихнут возмущенные Санысины вопли, я лишь укоризненно смотрел на хозяйку. Хозяйка – с чувством оскорбленного достоинства – на меня. Наконец, рев перешел во всхлипы. Софья Павловна запустила руку в карман фартука, вытащила конфету в потертой обертке, развернула ее и неторопливо сунула дочке в рот. Всхлипы моментально сменились чавканьем.
– Ну, так как же, гражданка Полякова, – ласково проговорил я. – Приходил дядя Валя к тете Оле? Или вам все померещилось спросонья?
Слова свои я произнес донельзя приторным тоном. Как будто тоже конфетку предлагал. В некоторых ситуациях такой тон воспринимается как угрожающий. Мол, здрасьте, дети, я ваш папа, я работаю в гестапо…
– Я его не видела, – сообщила Софья Павловна.
Вид у нее был по-прежнему самоуверенный, но, по-моему, слегка виноватый.
– То есть как это? – тут же полюбопытствовал а – Человек приезжает, увозит вашу соседку в Алма-Ату а вы с дочкой, выходит, его в упор не видите. Может, этот Лебедев – человек-невидимка?
По всей видимости, последнее обстоятельство заинтересовало и саму мадам Полякову. Словно бы до моего визита она и не задумывалась о таких простых вещах. И только я со своей профессиональной любознательностью открыл ей глаза.
– Он звонил, – проговорил она. – Он сначала точно звонил, я еще брала трубку…
– Звонок был местный или междугородный? – сразу же уточнил я.
– Наверное, местный… – неуверенно предположила Софья Павловна.
– Так наверное или точно? – не отставал я.
– Без телефонистки, – госпожа Полякова нашла, как ей показалось, удачный ответ. – Сразу его голос, попросил Олю, я позвала…
О таком достижении цивилизации, как звонок по коду, Софья Павловна позабыла. От волнения, надо полагать.