– Гражданином Фроловым, семидесяти трех лет от роду, доктором технических наук, пенсионером, – перечислил мне Окунь. – Достаточно?
– Не совсем, – ответил я. – Вы, наверное, просто не обратили внимания, что пенсионер Фролов сорок лет своей сознательной жизни проработал в ИАЭ, сначала рядовым сотрудником, затем начальником отдела.
– Что еще за И-А-Э? – пренебрежительно осведомился Окунь. – Какая-нибудь научная контора?
– Правильно, – кивнул я. – И эта контора, как вы выразились, – всего лишь Институт Атомной Энергии имени Курчатова. Вам фамилия Курчатов случайно ни о чем не говорит?
РЕТРОСПЕКТИВА-1
25 июня 1903 года
Париж
– Еще шампанского, месье Резерфорд?
– С большим удовольствием, месье Кюри! И, если вам не трудно, называйте меня все-таки просто Эрнестом. Традиционная британская чопорность есть добродетель одних островитян. Я легко заразился ею, прибыв в Кембридж к Томсону, и еще легче с ней расстался на пути в Монреаль. К тому же у нас в Канаде вообще быстро отвыкают от европейской церемонности. Под воздействием климата, вероятно. Надеюсь, я вас не слишком шокирую, мадам Кюри?
– О, нет, не слишком, месье… месье Эрнест! Столик, за которым сидели двое мужчин и женщина, был поставлен в самом центре сада, между пышно разросшимся розовым кустом и ажурной китайской беседкой, почти скрытой от глаз зеленым покровом из листьев вьюна. Шел девятый час пополудни – то райское время для парижан, когда дневная жара уже спала, а ночная духота еще не наступила.
– За вас, мадам Кюри! За нового доктора Сорбонны!
– За тебя, Мари!
Три высоких золотистых бокала соприкоснулись с легким мелодичным звоном.
– Подумать только, – задумчиво проговорил Пьер Кюри, осторожно ставя опустевший бокал обратно на стол, – это ведь богемское стекло, из Сент-Иоахимсталя. Они используют на своем заводе урановую смолку. А мы из нее же добывали радий. Забавно, правда?
Эрнест Резерфорд допил свое шампанское и с интересом стал рассматривать бокал.
– Но ведь это безумно дорого, – удивленно сказал он наконец. – Насколько я знаю, одна тонна смоляной руды стоит в Австрии…
Мадам Кюри весело рассмеялась:
– Пьер шутит, месье Эрнест. Сама руда нам, конечно, не по карману. Но добрые господа из Венской академии преподнесли нам в подарок целых восемь тонн прекрасных отходов урановой смолки. Профессор Зюсс был так любезен, что лично руководил отправкой груза. Так что дело было за малым – обработать в лаборатории этот подарок…
– …И результат нам известен, – тотчас же продолжил Резерфорд. – Десятая доля грамма радия, и ваша, мадам Кюри, блестящая защита. Жаль, что я не успел даже взглянуть на вашу лабораторию.