-- Да я вот думала сделать что-нибудь капитану в подарок... на память... -- мямлю неловко. Ох, что-то сейчас будет.
Но нет, бури не следует, Эцаган только таращится на меня блюдцеобразными глазами.
-- Ого, -- говорит он после паузы. -- Что-то я начинаю думать, может, Алтонгирел зря беспокоится...
-- О чём?
Эцаган, видимо, возвращается к реальности и отмахивается:
-- Да так, всё насчёт вас. А из чего вы шить собрались?
-- Это хороший вопрос, -- говорю. Добиваться от него, что там Алтонгирел про меня думает, дохлый номер -- не станет же он своего любимого мне закладывать, в самом деле. -- Я думала подождать до Гарнета, там прикупить тряпку, а потом прислать... -- развожу руками, дескать, советы принимаются.
-- Погодите, -- говорит он задумчиво. -- У меня кое-что есть...
И начинает вставать с кровати. Приходится его быстренько усадить обратно.
-- Ты куда собрался? -- спрашиваю. -- Тебе ещё лежать и лежать.
-- Да я только хотел достать...
-- Даже не думай. Мои швейные эксперименты не стоят твоего здоровья, лежи уж.
Он слегка розовеет, можно подумать, комплимент услышал. Но это хорошо, значит, кровь восстановилась. Вот и цвет лица нормальный.
-- Ладно, сами достаньте, -- разрешает великодушно. -- В нижнем ящике комода.
Присев на корточки, суюсь в нижний ящик. Там, под пластиковой коробкой, как мне показалось, с бисером, обнаруживается пакет с аккуратно сложенной тёмно-зелёной тканью. Сначала подумала, что шёлк, но при ближайшем рассмотрении она оказалась батистом, просто таким гладким, что блестит.
-- Ого, -- говорю, несколько благоговейно поглаживая мягкую поверхность. -- И мне можно это взять?
-- Ага, -- кивает он с кровати. -- Берите. Я когда-то прихватил на Брошке по дешёвке, думал поучиться шить. Но так руки и не дошли, а теперь ещё меньше свободного времени будет.
-- На где? -- протормаживаю я.
-- Брога, это станция небольшая такая, ближайшая к Мудангу.
-- А-а, ясно. Я... тебе что-нибудь должна за ткань?
Дешёвка -- дешёвкой, но настоящий лён на Земле -- дорогое удовольствие. Деньги-то у меня есть, весь аванс от Дюпонихи на карточке, которую я, к счастью, держала в кармане юбки.
-- Да нет, вы что! Вы же мне лицо вернули!
Ах да. У него ведь нет медстраховки. Ну что ж, прекрасно!
-- Ну ладно, тогда спасибо за помощь. Только не говори пока никому, -- подмигиваю.
-- Не скажу, -- ухмыляется он. -- А вы уж давайте, шейте. Может, Алтонгирел успокоится...
От Эцагана я ухожу просветлённая, прижимая к сердцу материал. Ощущение розыгрыша возвращается с удвоенной силой. Припрятав своё сокровище в каюте, отыскиваю Тирбиша и внушаю ему, что надо сменить окровавленные простыни. Он резво бежит выполнять, хотя уже довольно поздно. Видимо, я на волне вдохновения очень убедительно выгляжу, а может, он боится тоже получить снотворного.