За первым залпом последовал второй, и силовая защита огромного корабля, самого большого корабля вражеской эскадры, наконец, не выдержала. Полыхнуло так, что, казалось, зажглось новое солнце. На несколько секунд все приборы ослепли, датчики показывали черт знает что, сбитые с толку ударом жесткого излучения, однако линкор уже разворачивался к следующей цели и орудия ударили вновь, превращая в пар второй корабль. На сей раз поле пробило с одного удара. Ковалев аж ошалел — эти корабли что, действительно из жести?
Сразу после залпа двигатели линкора дали, наконец ход — и, как оказалось, вовремя. Третий корабль противника открыл огонь, хотя и с бешеным опозданием — бешеным, конечно, по меркам боя, на самом деле оно составило доли секунды. Мощный голубовато-сиреневый луч, отчетливо видимый благодаря ожившим уже датчикам, быстро рассеиваясь, устремился к линкору. Судя по всему, интенсивность энергетического потока к моменту, когда он достиг цели, упала раз в пять, да и задело линкор вскользь, по силовому полю, но удар был страшен.
Громаду линкора затрясло всю, от носа до кормы. Генераторы истошно взвыли, забирая энергию у реакторов, по всем отсекам замигали лампочки, запахло паленой проводкой. Где-то сработала система аварийного пожаротушения, потухли экраны на мостике, но генераторы выдержали и мощности реакторов хватило. Линкор развернуло ударом, сбило с траектории, однако это было и все, что смог сделать противник. А в следующий момент орудия линкора заговорили вновь, щедро тратя остатки энергии в накопителях и одну за другой всаживая порции разогнанных до скорости, в тысячи раз превышающей световую, частиц в корпус вражеского корабля. И над планетой в третий раз за этот бой вспыхнуло новое солнце.
Весь бой занял не более двух минут, однако за это время Ковалев устал так, будто в одиночку разгрузил вагон с чугунием.[24] Килограммов пять сбросил, а то и больше — метаболизм во время боя был запредельным. Уже без особого интереса он наблюдал, как эсминцы гоняются за обратившимся в бегство кораблем динозавриков, чертыхнулся, когда опоздавшие к основному бою линейные корабли принялись гвоздить по беглецу главным калибром и приказал прекратить. Однако приказ запоздал — чей-то выстрел достиг цели, разнеся вражеский корабль на куски. Обругав капитанов (исключительно цензурно — не стоило из-за такой мелочи обижать людей) и, посетовав на то, что теперь в ближайшее время уж точно узнать, чьи это были корабли и зачем они явились, не получится, он вновь полез в душ — тело вспотело и это было неприятно.