Ковалев и Шерр стояли на мостике линкора, не таком огромном, как футбольное поле, но все равно очень впечатляющих размеров, и с интересом наблюдали за флотом Диктатора, приближающемся к имперской эскадре. Кофе в кружках дымилось, разговор тек неспешно, но это была всего лишь видимость спокойствия — перед боем все волновались. Были уверены, что победят, но все равно волновались. Позади них, похожие в своих скафандрах на диковинных боевых роботов, сидели за пультами офицеры — те, кто будет проводником их приказов и кто реально будет вести бой. И, даже волнуясь, Ковалев все равно был горд за этих людей, сумевших прорвать рамки обыденности и шагнуть вслед за ним на широкую и такую заманчивую дорогу космической цивилизации.
— Противник сбрасывает ход, начинает перестроение, — четко, по уставному, доложил вахтенный штурман.
— Им до нас еще полчаса ходу. Неужели почуяли?
— Спокойно, док, все в норме, — с легким напряжением в голосе отозвался Ковалев. — Они подходят к системе, здесь велика опасность встречи с метеорами, а резких разгонов-торможений их корыта не выдержат. Предпочитают, очевидно, потерять во времени, но выиграть в безопасности. Ну и перестроение делают заранее — так проще, не мешает никто.
Дальнейшее развитие ситуации показали, что он был прав — перестроение флот Диктатора проводил спокойно, да и тормозил не слишком интенсивно. Пожалуй что при такой интенсивности он как раз выйдет на досветовую у границ системы, а к планете, которую Диктатор собирался штурмовать, подойдут как раз на планетарной скорости. Идеально для боя в системе — похоже, Диктатор, или кто там вел его флот, хорошо знал свое дело.
Однако до системы их никто допускать не собирался — имперская эскадра стояла у них на пути и орудия главного калибра линкоров уже могли доставать до кораблей Диктатора. Стрелять, правда, никто пока не собирался — и точность на такой дистанции невелика, и расстояние сильно ослабляет энергетический удар. Да и рисунок боя планировался совсем другой, поэтому Ковалев пока что ждал.
Однако, когда флот Диктатора вошел в зону досягаемости среднего калибра (кораблям Диктатора даже для того, чтобы наиболее дальнобойные орудия его кораблей просто доставали до цели, было еще пилить и пилить), станция дальней связи флагмана передала заранее заготовленное и записанное сообщение которое, похоже, было для Диктатора полным шоком.
Ковалев помнил, как они его записывали. Лейтенант-аналитик из группы разведки, обладающий на редкость гнусавым голосом с врожденно-протокольной интонацией и внешностью типичнейшей канцелярской крысы надиктовывал его в микрофон и рожа его была на редкость довольная. В прошлой жизни он был офицером ГРУ, разжалованным и уволенным со службы за зверскую (по мнению журналюг и правозащитников) расправу над мирным населением. На самом деле он командовал группой, преследовавшей боевиков, незадолго до того запытавших до смерти нескольких пленных десантников. Когда боевики зашли в село, которое, как точно было известно, было родным для главаря, его брата и, по совместительству, подельника и еще трех членов банды, подполковник Веселов, командовавший операцией, вызвал помощь, обложил село со всех сторон и потребовал у боевиков сдаться. После первого же выстрела со стороны села оно было стерта с лица земли залпом «Градов». После обстрела выжило пятеро местных и один боевик. «Гражданских» (да какие они гражданские — днем улыбается, а ночью в спину стреляет) отпустили на все четыре стороны, а боевика Веселов просто посадил задницей на гранату. Тот сидел часа два, потом ягодичные мышцы устали и граната, соответственно, рванула. За это самоуправство он и еще трое офицеров были уволены и после громкого процесса, несмотря на протесты армейских офицеров (впоследствии протесты вылились во вполне конкретные действия, закончившиеся долгой и мучительной смертью трех писак и одного правозащитника, а также сломанными ребрами судьи) посажены. Впрочем, просидели они дня два, а потом исчезли, как испарились. И очень немногие знали, что они по-прежнему служат по специальности, только на новом месте, в немногочисленном пока подразделении разведки имперской эскадры.