Скоро все прилавки были покрыты белыми листовками.
- Ну, готово, - шепнул Сергей, - теперь нужно скорей бежать на Малмыжский тракт.
Они побежали. До Малмыжского тракта было не так-то близко, а с работой надо было покончить до утра.
У одного из домов с высоким забором и резной железной калиткой Сергей остановился, вытащил из кармана несколько листовок и с размаху ловко перебросил их через высокий забор в сад, Саня испуганно схватил его за руку. В этом доме жил сам уездный исправник.
- Бежим.
Сергей толкнул Саню в бок, они понеслись во всю прыть. Когда улица осталась позади, Сергей сказал шопотом:
- Пускай знают, что революционеры и ночью не спят.
Под городским садом ребята сняли сапоги и перешли Уржумку вброд. На той стороне реки сразу же начинался Малмыжский тракт. По обеим его сторонам темнел лес.
Едва только Сергей и Саня добрались до тракта, как где-то позади неожиданно раздался короткий пронзительный свисток. Казалось, свистят совсем близко. Сергей и Саня опрометью бросились бежать к лесу. В нем можно было отлично укрыться от погони.
За первым свистом раздался второй, еще громче и пронзительней, и, наконец, всё смолкло.
- Стой, - остановил Саню Сергей. - Куда разогнался? Нужно листовки разбросать!
- Верно, - сказал Саня, переводя дух.
Они пошли по дороге, оставляя листовки то там, то здесь, то в придорожных кустах, то по обочинам дороги.
Через полчаса все до одной листовки были разбросаны.
- Обратно пойдем другой дорогой, - предложил Сергей. - Чорт его знает, кто это свистел. Свисток был полицейский. Может, караулят у брода...
Он хорошо помнил совет Спруде быть осторожнее.
Дорога шла через болото. Белый туман низко стлался по земле, и трудно было разглядеть тропинки. Приходилось наугад прыгать с кочки на кочку. Ребята часто проваливались в холодную болотную воду. Ветки елок хлестали их по лицу.
- Ничего, придем домой - обсохнем, - подбодрял Сергей товарища.
Саня так вздыхал, точно тащил на спине тяжелую ношу.
На улицах города начинало светать, когда мокрые, усталые, но довольные своей работой приятели вернулись домой. У себя в амбаре они с жадностью съели приготовленную бабкой краюху хлеба и выпили целую крынку молока. Потом развесили мокрую одежду и улеглись спать. Но спать было уже некогда, начиналось утро.
Первое известие о разбросанных по городу листовках принесла на Полстоваловскую бабушка Маланья. Она только что вернулась с базара, перепуганная и даже сердитая. Черный платок ее съехал на сторону, бабушка запыхалась.
- Господи Иисусе, - рассказывала она, - пошла я на базар, думала куплю к празднику полголовки и ножки свиные на студень. А там точно острожный двор. Пристав бегает, полицейский надзиратель бегает, городовые бегают. Шуму, крику, в свистки свистят... Какие-то бумажки ищут. Нынче ночью, говорят, студенты крамольники по городу бумажки разбросали, а в бумажках всякие слова против царя написаны. Уж где только не накидали этих бумажек! И на Малмыжском тракте, и на базаре полным-полно, и по всему городу... Да это еще что! Владимир Иванович рассказывает, будто у исправника в беседке целый ворох нашли. Господи Иисусе! Вот ведь какие бесы бесстрашные!..