Наверное, его ждет какая-нибудь неприятность.
Так оно и вышло.
- Костриков Сергей? - сердито спросил Широков, едва Сергей успел переступить порог кабинета, заставленного тяжелой дубовой мебелью.
- Да, Костриков Сергей.
- Так вот, молодой человек, потрудитесь внести плату за право учения не позднее двадцатого числа сего месяца!
Сергей чуть заметно пожал плечами.
- Но ведь за меня платят из Уржума, попечители приюта...
- В том-то и дело, что не платят ваши попечители. Напишите им, узнайте, почему они перестали высылать деньги. В случае неуплаты вам грозит исключение. Можете итти!.. - Инспектор слегка кивнул головой и погрузился в чтение какой-то бумаги.
Сергей вышел из кабинета.
- Вот тебе и поучился!..
Невесело было ему и тревожно. Чего-чего только он не передумал за длинную дорогу с Арского поля до Нижне-Федоровской!
Может быть, заболел Польнер? Может быть, внезапно в один и тот же час умерли от паралича оба попечителя приюта, как внезапно умер прошлым летом толстый полковник Ромашко?
Может, на почту, которая везла его деньги из Уржума в Казань, напали разбойники, убили ямщика с почтальоном и ограбили почту?
Он сам слышал когда-то, как бабушка рассказывала своему задушевному другу, кривому старику-караульщику Владимиру Ивановичу, что у них такие случаи в Глазовском уезде бывали.
А может, Широков просто ошибся? Завтра он опять вызовет Сергея в кабинет и скажет:
- Можете продолжать учиться, Костриков. Вам не грозит исключение!
А дома Сергея поджидала уже другая беда.
Вечером, когда он занимался на кухне черчением, на пороге появилась Людмила Густавовна. Она была, как всегда, в голубом бумазейном капоте. На ее прыщеватом лбу, как всегда, рожками торчали папильотки.
- Пора спать! - сказала она ворчливо. - Нечего керосин жечь.
- Мне еще нужно уроки готовить.
- А мне какое дело! Керосин нынче опять на копейку подорожал.
Людмила Густавовна погасила лампу и вышла из кухни, хлопнув дверью. Сергей с минуту посидел в темноте, потом нащупал наколотый на доску чертеж, который ему нужно было завтра отдавать учителю, нашарил спички и зажег лампу. Но не успел он взять циркуль в руки, как дверь из коридора в кухню снова открылась. На пороге опять стояла Людмила Густавовна. Можно было подумать, что она и не отходила от дверей.
- Кому я сказала - туши лампу!
Она подбежала к столу и с такой силой подула на лампу, что из стекла взметнулось пламя и сейчас же погасло.
- Никакой человек не обязан даром держать жильцов! Каждый угол в теплой квартире стоит денег. Отопление, освещение, мытье полов в коридоре и кухне, - перечисляла Людмила Густавовна в темноте плачущим голосом. - Твои благодетели отказались платить. - Она всхлипнула. - Я не могу!.. Ищи себе другую квартиру!..