Рональда Фолсома и программа СОИ — программа звездных войн. Программа эта (лазерные спутники-перехватчики на орбите и баллистические двухступенчатые ракеты-перехватчики на земле) была введена в полном объеме в строй в девяносто четвертом, из-за нее Североамериканские соединенные штаты стали крупным должником Японской Империи — но снижения уровня угрозы это не дало. В том же девяносто четвертом — синхронно! — Российская империя завершила консервацию последней шахтной установки баллистических ракет. Их место в стратегической ядерной триаде заняли БРВБ — баллистические ракеты воздушного базирования, огромные контейнеры, сбрасываемые с самолетов на высоте восемь-десять километров и там же, в воздухе отрабатывавшие старт. Часть функций сдерживания передали БЖРК — боевым железнодорожным ракетным комплексам, внешне ничем не отличимым от обычных железнодорожных составов. Обе эти системы роднило одно — внезапный запуск из произвольной точки пространства, что усложняло задачи перехвата на порядок. Одно дело — заранее математически просчитанная траектория полета и спутник — в наиболее выгодной огневой позиции, и совершенно другое — пуск ракеты из любой точки необъятной России, да еще хуже — с восьмикилометровой высоты, когда на получение разрешения и прицеливание остаются не минуты — секунды. Короче говоря — Стратегическая оборонная инициатива если кому то и обернулась пользой — так это парням из Бурбанка,
[85] пополнившим и без того солидные банковские счета новой порцией бюджетных средств.
Вот и снимали фильмы типа «Русский рассвет» где толпы оккупантов в ушанках и валенках вторгаются в Америку и расстреливают детей в колясках. Вот и писали статьи — одна страшней другой. Россия — под пятой диктатуры. Россия — несвободная страна, русские привыкли жить рабами и хотят сделать рабами весь цивилизованный мир. Русские — готовы ударить в любую минуту, ведь решение о войне и мире принимает Государь единолично.[86]
А вот в девяностые пошла разрядка — без шуток, самая настоящая разрядка. Все дело было в том, что бояться перестали сами люди. Простые, обычные люди.
Почти всю свою историю — начиная с того момента, как закутанный в шкуры неандерталец поднял камень, чтобы ударить сородича, и заканчивая мировой войной человечество воевало. Воевало долго и жестоко — стоило только вспомнить Столетнюю войну между Англией и Францией длившуюся на самом деле сто четырнадцать лет, и едва не сведшую в могилу оба государства. В коллективной памяти человечества копились воспоминания о войнах, о мучениях, о разорениях, когда все приходилось начинать сначала, на пепелище. О войнах, когда забирали на войну всех взрослых мужчин — а возвращалась хорошо, если половина — ведь тогда воевали преимущественно холодным оружием. О массовых казнях побежденных, о разорении городов и угоне детей в рабство. Весь этот страх копился столетиями, и люди — все до единого — боялись войны.