— И когда я это сделаю, возможно, я получу ответ, который поможет понять мне, что в точности со мной произошло.
— Ты не была здесь с того дня, когда…
— Вообще-то, мы были здесь за день до свадьбы. Но в последнюю минуту я передумала, потому что хотела сохранить нечто особенное для нашей брачной ночи.
— Какой адрес?
— Последний дом, — показываю я в конец улицы.
— С видом на залив.
— Отличное соседство, — говорит Рут, проезжая мимо домов с гаражами на две машины и газонами. — Неудивительно, что тебе тут так понравилось.
— Рут, туда, — показываю я на возвышение, на котором предполагалось строительство моего дома.
Рут останавливается рядом с участком земли. Но нет даже признаков начала строительства, только табличка с надписью «Продается», прикрепленной на дерево, на месте которого должен был быть въезд в гараж В углу напечатан номер телефона. Неподалеку на открытой площадке стоит человек и что-то ищет в багажнике своего пикапа.
— Ты уверена, что это то самое место? — видимо, надеясь, что я могла ошибиться, спрашивает Рут.
— Да. Это здесь.
Я выхожу из машины, иду вверх по холму и подхожу к человеку:
— Сэр?
— Да, мисс? — улыбается он.
— Это ваш участок? — спрашиваю я.
— Нет, но я работаю на его владельца.
— Это случайно не Джон Тальбот?
В первый раз я произнесла его имя вслух с того момента, как он бросил меня у алтаря, ледяным тоном, который не остался незамеченным для уборщика.
— Нет. Владельца зовут Джим Лоурел. Вы с ним знакомы?
— Нет, не знакома.
— Если вы раньше бывали в Хантингтоне, то вам должно быть знакомо имя Джима. Он владеет почти всей землей в этом районе.
— Земля еще никому не продавалась?
Я не хочу слышать его ответ, потому что это будет свидетельством тому, что Джон замышлял испортить мне жизнь.
— Нет, земля только выставлена на продажу. Хотите приобрести?
— Возможно. — Я так расстроилась, что едва могу говорить.
Рут присоединяется к нам.
— Мы тут смотрим, хм, что тут понастроили, — говорит ему она.
— Вот моя карточка.
Мужчина протягивает Рут карточку и забирается в свою машину. Как только он отъезжает, у меня подкашиваются ноги, и я сажусь на землю.
Рут устраивается рядом со мной.
— Давай, Лючия. Идем.
— Все было ложью, — произношу я.
Не так тяжело Рут слышать это, как мне — поверить в это.
— Мне так жаль, — говорит она.
Я смотрю на место предполагаемой стройки, но вместо песчаного холма, местами покрытого диким бамбуком, низкорослым кустарником и комьями старых водорослей, мне мерещится мой дом. Каждая деталь такая, как в моем воображении, входная дверь в тюдоровском стиле, глазурованный кирпич, ошкуренная древесина самшита, уложенная с обеих сторон бетонной боковой дорожки; шторы из розовой тафты колышет ветер, а люстра, которую я несколько часов выбирала в Мурано, переливается огнями в прихожей. Виды и звуки моего дома для меня так же реальны, как песок, который я просеиваю сквозь пальцы.