— Конечно, папа.
— Возможно, когда-нибудь тебе повстречается мужчина, ради которого ты откажешься от всего. И когда это произойдет, ты сама захочешь свить для него гнездышко. Этот человек не Данте, потому что ты не захотела пойти ради него на уступки.
— Знаю, папа. Не захотела.
— И…
— Что?
— И его мать, Клаудия, просто мегера, — настолько серьезно говорит папа, что я просто не могу не засмеяться.
— Ты прав. Она — ведьма. Но я с ней справилась.
— Это тебе только так кажется. Думаю, что даже укротитель львов из «Ринглинг бразерс» не смог бы с ней совладать.
— Я уверена только в одном: должно случиться чудо, чтобы мне повстречался мужчина, который бы сделал меня счастливее, чем ты, — говорю я.
— Разве могу я указывать тебе! У художников есть правило: пока пишешь картину, не надо стоять слишком близко к холсту, потому что иначе не будешь видеть, что рисуешь. Это справедливо и в отношении родителей. Я слишком хорошо знаю тебя, чтобы понять, кто ты на самом деле. По правде говоря, я бы хотел, чтобы ты навсегда осталась здесь, со мной и с мамой. Понимаю, это эгоистично. Ты должна сама решать, какой будет твоя жизнь, Лючия.
Папа встает, подходит к двери и оборачивается ко мне:
— Моя деловая леди, — и закрывает за собой дверь.
Я смотрю на свою левую руку. Совсем недавно на ней было обручальное кольцо с бриллиантом. Теперь рука выглядит обыденно. Это рука не жены, но швеи. Может, все-таки это — проклятье.
Солнце так ярко светит в нашу «святая святых», что Рут набрасывает на почти законченный костюм из ярко-розового букле подкладочную ткань.
— Ничего не может быть хуже, чем заказать ярко-розовый костюм, а получить выгоревший на солнце, — говорит она.
— Давай я опущу шторы?
— Нет-нет. Я почти закончила. Если хочешь спрятаться в тени, пойди к Делмарру. Он до сих пор штор не раздвигал.
Сегодня я еще не видела Делмарра, поэтому стучу в дверь его кабинета. Он не отвечает, но мне и так ясно, что он там, потому что я чувствую запах дыма сигарет. Стучу снова.
— Уходи, — говорит он.
Я открываю дверь:
— Что-то случилось?
Закинув ноги на подоконник, Делмарр сидит спиной к двери и смотрит в окно на Пятую авеню.
— Меня снова надули.
— Как это?
— Я отнес то красное платье Хильде, а она встретилась с сестрами Макгуайр, которые, примерив его, заказали нам еще три таких же красных и три светло-зеленых.
— Но ведь это отличная новость!
— Для Хильды Крамер, для ее марки. Но я? Меня практически никто не знает как создателя одежды, с таким же успехом я бы мог работать посыльным, возить туда-сюда разные вещи.