В. 3. Дюжева, г. Днепропетровск".
Рита. Может быть, съездить к нему в больницу?
— А Таню на кого оставим? Дорога в два конца рублей пятьдесят станет! Где их взять? Сколько до пенсии осталось?.
Рита. Неделя.
— А денег?..
Рита. Рублей семнадцать.
— Подпишу ему повесть.
И я написал на книге:
"Дорогой Валера! Все, что ты здесь прочтешь, не досужий вымысел. Соразмерь свою жизнь с жизнью Сергея Петрова, может быть, ты сделаешь для себя кое-какие выводы. И вообще, сильный не тот, кто не боится трудностей, сильный тот, кто найдет в себе мужество преодолеть их".
"Дорогой Владислав!
Прочла вашу повесть. Поздравляю вас. Я научный работник-филолог, преподаватель вуза. Много лет занимаюсь литературой. Вы можете мне поверить. Есть у вас литературные способности. И путь, избранный вами, нелегкий, тернистый путь, все-таки верен. У вас будет много читателей. Мои студенты читают вас и на экзамене по советской литературе говорят о вашей повести. Вам надо учиться. Вы сильный и гордый человек. Вам можно позавидовать. Подайте документы в Литературный институт. Вы меньше чем кто-либо нуждаетесь в снисхождении. Я бы не писала об этом. Но у меня есть кое-какие права. У меня нет зрения, нет совсем, с детства, с двух лет. Мне и легче и тяжелее, чем вам. Легче потому, что я ничего не помню, не знаю ни света, ни цвета, тяжелее потому, что мне трудно ходить. Я не могу уйти одна в лес, на речку, не могу заглянуть в глаза маленькому сыну, не могу найти упавшую из рук книгу, хотя руки у меня есть. Но самое страшное то, что я не могу читать. Я вот университет и аспирантуру закончила и диссертацию защитила и все с помощью посторонних людей. Кто-то помогал, а кто-то отвергал. Было и тяжело, и обидно Но что делать? Надо жить! Я ненавижу страдания и смерть. И в число самоубийц никогда не попаду. Доберусь все-таки как-нибудь до леса, а цветы можно различать по запаху. Мой маленький сын играет на пианино, а я так люблю музыку.
Приезжайте ко мне с семьей летом, если вам захочется и если у вас будет время. В нашем городе много солнца
Извините, я плохо пишу. Видимо, расшатались нервы. Я ведь не могу перечитать и исправить то, что пишу. Пишущей машинкой я владею сама. Вот видите, все не так уж и мрачно. Мир цветет, несмотря на боль и потери. И Маяковского я не люблю как раз за его последний шаг. Неудобно для революционного поэта и просто для мужчины.
Еще раз желаю счастья. Хорошо, что вы оба все-таки живете на земле.
С искренним уважением Л. М. Процанова, г. Тирасполь".
Письмо было в одной пачке, рядом с письмом Валериной мамы. Еще раз перечитав оба, я задумался. А что же все-таки такое человеческое мужество? Продукт общественного воспитания, черта характера или мировоззрение человека? Я думал об этом и когда читал следующее необычное письмо.