— Кэт, ты чего? Ты к еде даже не притронулась.
Я с трудом одолевала следующую картофелину. К жареному пейзажу на тарелке я толком не прикасалась — просто перемешала его так, чтобы он казался поменьше.
— Я тревожусь за тебя, Стеф.
— Тревожишься? Почему?
— Кажется, на этот раз ты влип по уши. Мне бы не хотелось, чтобы это все кончилось тюрьмой.
— Ага, Кэт, радость моя. Буду сидеть дома как паинька и готовить цыпляток, да? — Ямочки исчезли. Стеф со стуком бросил вилку на пустую тарелку и отнес ее в мойку.
— Стеф, подумай как следует. Если этих испанцев поймают, они все повесят на тебя. Им же надо будет как-то отмазаться, верно? Сам посуди.
— Значит, мне нужно позаботиться, чтобы их не поймали. — Стеф взял со стола пачку сигарет. — Это все, что ты намерена съесть, после того как я столько времени потратил на готовку?
— Прости. — Я отложила вилку. — Кажется, у меня пропал аппетит.
Нас отвлекло шумное появление Джимми и Эдди: они ввалились с хохотом и пьяными шуточками, расцеловали меня в обе щеки, сграбастали в объятия Стефа и смели остатки цыпленка. Вскоре уже Эдди растягивал рот в заискивающей улыбке, демонстрируя мне золотые зубы, а Джимми требовал у Стефа подробности истории с вином и медленно тянул:
— Ты крут, Стеф, ну ты и крут.
Через час они дозрели: кто-то откупорил бутылку виски, появились карты. Обычно я покер люблю — но не сегодня.
— Извини, Кэт. — Стеф виновато пожал плечами. — Первый вечер после приезда, сама понимаешь. Не могу же я парней кинуть, верно?
— Не беспокойся. Я сама в раздрае. Увидимся попозже.
Стеф ущипнул меня за зад, когда я пробиралась мимо него, подмигнул — и вернулся к своим картам.
— Куколка ты у меня, Кэт, — заметил он. Да уж.
Цвет. Вокруг меня, рушится на меня, слепит меня. Я отбиваюсь, шарю руками, пытаюсь отыскать ту грань, где кончается цвет и начинается мир, — но нет начала, нет конца. Я не могу дышать — воздух насыщен цветом, вытесняющим кислород. Что это? Не твердь, не жидкость, не газ — просто цвет. Этого цвета не существует в спектре, его невозможно описать.
Я шатаюсь, спину скручивает судорога. Глаза широко распахиваются, я знаю, что не сплю, но вокруг только цвет, подстерегавший меня в темноте. Что за черт, где я?
— Кэт? Кэт, все в порядке. Все хорошо. Это Стеф, слышишь? Стеф.
Вспыхивает лампа, и цвет исчезает. Я вижу комнату Стефа: старая шляпа в углу, стереосистема с массивными черными динамиками, стол, компьютер, нераспакованный рюкзак, гора белья, грязных рубашек, пакетиков с презервативами. Стеф обхватывает меня руками, притягивает к груди. Золотистые волоски щекочут мне ноздри. От Стефа несет куревом, но табак не может заглушить запах свежих чернил.