Приближался час ратного испытания. Пришло известие,что вся громада московского войска двинулась из Болхова на Орел.
Из Орла польское воинство вышло по суху. Белели цветущие вишни и яблони.
Бушевала ранняя весна, а в полях безлюдье. Никто не пахал, не сеял, не имея надежды собрать урожай.
— Господи! — молил Богданка. — Наставь и научи!
Шли быстро. Дошли почти до Болхова. Дозорные донесли, что впереди все московское войско.
Когда московская сторожа прикакала к московским воеводам с известием, что подходят поляки, поднять в седла удалось только передовой полк. Спешили выставить артиллерийский наряд, выдвинули на дорогу «гуляй-города». Московским воеводам думалось, что поляки с хода в бой не ввяжутся.
Рожинский повел улан в атаку с хода. Московские воеводы не успели определить велико ли число атакующих. Передовой полк расстроился. Василий Голицын побежал первым. Не за Шуйского же класть голову и не для него добывать победу. Побежав с поля, ратники Передового полка смешали ряды Большого полка. Вслед за Василием Голицыным побежал с поля Дмитрий Шуйский. Остановил улан князь Куракин. Он вывел из дубравы Сторожевой полк. В жестокой сече уже начал теснить улан, но подоспели еще две польских конных хоругви и Сторожевой полк обратился в бегство. Князь Куракин с трудом восстановил ряды Большого полка. Выручили «гуляй-города». Бревенчатые избы на колесах, как волнорезы раздвигали польские ряды. Рожинскому пришлось дать сигнал к отходу. Победитель не определился.
Рожинский собирал все свои силы, растянувшиеся на дороге. Приспел Богданка к полю боя. Рожинский встретилего насмешкой.
— Повелишь ли, государь, продожать бой с утра?
Богданка понял, что Рожинский насмешничает. Насмешкой же и ответил:
— Повелеваю с утра поразить супостатов!
Рожинский продолжал насмешничать:
— Как повелишь, государь, урядить полки? Не поведешь ли их сам в бой?
Богданка погасил насмешки:
— Пан гетман, завтра каждому стоять у последней черты. До насмешек ли?
Рожинский внутренне дрогнул. Не так-то прост этот жидовин. Жалкая у него роль, а кто знает, что у него на душе и в думах? Стоят за ним силы несоизмеримые даже с королевской властью. Что побудило генерала Ордена иезуитов взять его под свое покровительство?
На рассвете лазутчики донесли Рожинскому, что московское войско отошло и стало, прикрыв фронт непроходимым болотом. При подавляющем численном превосходстве стали в оборону. Испуг противника — половина победы.
— Приглашение к танцам! — оценил Рожинский отход московского воинства. — Танцуйте, паны, а мы поглядим! Покажем же, панове, как танцуют в Польше!