Возле Скопина суетился священник со святыми дарами, готовясь его соборовать, мать рыдала, супруга впала в беспамятство. Никто не мог рассказать, что случилось. Мать догадалась показать чашу и изобразила, как ее поднесли Скопину на пиру у князя Воротынского. Имена Дмитрия Шуйского и Екатерины, Делагарди уловил по слуху.
Явился лекарь. Омочил платок в крови, что шла изо — рта Скопина и на вопрошающий взгляд Делагарди ответил:
— Отравлен!
— Спасти можно?
Лекарь опустил голову и едва слышно выговорил:
— От такой дозы яда нет спасения.
К царю Василию Делагарди испытывал брезгливость. Ныне поднялась к нему обжигающая ненависть. Провожая Делагарди в Московию, король Карл наставлял: «Когда увидишь, что царь не хочет расплачиваться за помощь, бери Новгород и Псков». При жизни Скопина об этом наказе короля не вспоминалось...
До рассвета Скопин боролся со смертью, до рассвета Делагарди стоял у его изголовья, надеясь, хотя лекарь надежды не подавал. Утром вошел шведский офицер и доложил с порога:
— К больному прибыл государь!
Делагарди резко ответил:
— Я приказал никого не впускать!
— И царя? — удивился офицер.
— И царя не пускать! А если пойдет, стреляй в царя! Приказываю тебе именем короля!
Стрелять не пришлось. Царь Василий узнал все, что хотел узнать.
3
Москва пробуждалась, начинала новое утро, не зная, что герой ее освобождения умер в агонии от отравы. Мало кто обратил внимание на то, что к хоромам Дмитрия Шуйского проследовали стрелецкие полки и взяли их в охранение.
В час обедни похоронным звоном заголосили колокола. Их голоса печально разбрелись по городу. Потекла по Москве, вызывающая оторопь весть, что скончался Михаил Скопин. Умер внезапно в молодых летах при полном здравии. Не в битве сражен стрелой или пулей, не вражеским мечом, а на царском пиру, у царского свояка на крестинах. Обгоняя колокольный звон растекалась по Москве весть, что на том пиру поднесла «Отцу Отечества» отраву супруга князя Дмитрия Шуйского, проклятая Богом и людьми Екатерина, Малюты Скуратова дочь.
Толпа потекла ко двору Дмитрия Шуйского. И первым же, кто добрался до его двора, пришлось убедиться, что стрельцов поставили для обережения царского брата.
Неслась стоустная молва о том, как на пиру у князя Воротынского Екатерина Отравительница поднесла Скопину чашу с отравой, как тут же хлынула у него кровь из горла и не стало «Отца Отечества».
Толпа у хором Дмитрия Шуйского накапливалась. На стрельцов угрожающе напирали, в руках у московских людей появилось оружие. Стрельцы отступили во двор. Из Стрелецкой слободы подтягивались новые стрелецкие полки. Толпа рассеялась, но гнев на царя убийцу не погас. Придет время ему выплеснуться.