Марина сурово ответила:
— Я слышала много клятв. Оказалось, что они ничего не стоили. В чем причина? Я имела много времени подумать о том. Я винила русских людей, а оказалось, что мои соотечественники поляки, столь же неустойчивы и неверны в своих клятвах. И князь Рожинский и Ян Сапега хватали, что близко лежит, не думая о том, что их ждет завтра. Пришли взять Москву и не взяли. Отдали все свои труды королю. Почему?
Марина глядела в глаза Ляпунову.
— Не имели на то силы! — ответил Ляпунов.
— Неправда! Сила у них была. У них не было желания брать Москву. Зачем? Чтобы посадить царем человека, коего и за человека не считали? Меня они называли государыней, а царства отдавать мне не собирались, хотя иные и хотели бы посадить меня царицей, чтобы при мне сесть царем. Вошли бы в Москву и что же? Они и часа не держали бы Богданку царем, у них в мыслях был один грабеж. Называли они Богданку «цариком», а этот жидовин, этот безродный сирота, воспитанный бернардинцами, был уменее польских вельмож.
Ляпунов усомнился:
— Не от великого ума назвался он чужим именем.
Марина, даже обрадовалась замечанию Ляпунова.
— Никто не знал его луше меня. Для вас он — кто? Обманщик? По вашему — вор? Не по своей воле взял он на себя имя Дмитрия. Его заставили это сделать батогами. Особенно усердствовал князь Рожинский. В Польше этого князя приговорили к виселице за его разбои и убийства. Князь Рожинский, Ян Сапега, князь Адам Вишневецкий и другие паны, знали кто и откуда этот Дмитрий. А русские люди не знали? И что же? Раскаялись, что служили обманщику? Нет! Продолжали служить. Ему присягали целые города. Меня держали, не как царицу, а для того, чтобы убеждать кого-то, что из Польши привели настоящего Дмитрия, да никого в том не убедили. Поляки не собирались защищать мое право на престол. Говорили, что нельзя полячку объявить в Москве царицей, забывая, что сами венчали меня на царство. А почему же объявили без всяких на то прав царем королевича Владислава? Полу-поляк, полу-швед. Король, его отец, ненавидит русских людей, а его сын Владислав разве возлюбил бы своих подданных? Да король и не собирался отдавать московский престол сыну, для себя его предназначил. Король обещал сохранить в Московии православную веру, а в Рим к папе писал, что поднял меч, чтобы обратить московитов в католическую веру и сделать их покорными овечками римской церкви.
— Откуда, государыне, это известно? — спросил Ляпунов.
— Богданке это было известно, а он ничего не скрывал от меня. Ему многое было известно. У вас одно ему прозвание — Вор! Не он своровал, а те польские паны, что не ужились у себя в Польше. Они в насмешку называли его цариком, а смеяться бы ему над польскими панами. Служили безродному жидовину князь Рожинский из рода гедеминовичей, да стрыйный брат канцлера Речи Посполитой Ян Сапега, а не он им служил. А когда засомневались тому ли они служат, из Рима достиг тушинского лагеря окрик римского престола. Римский престол повелел считать жидовина истинным Дмитрием.