Гонсевский и пан Зборовский поднялись на колокольню Ивана Великого. Гонсевский разглядывал в зрительную трубу, начавшийся бой в Замоскворечье. Сердце его замерло. Глазам не веря, передал зрительную трубу пану Зборовскому. Зборовский поглядел и воскликнул:
— Наши идут! Король пришел! Нам надо ударить встречь всеми силами!
Гонсевский взял зрительную трубу и пристально всмотрелся.
— Неужели король? Неужели Господь и Пресвятая Дева Мария услышали наши молитвы?
Коннице в Замоскворечье делать нечего. Пришлось обратиться к немцам, чтобы немецкие пехотинцы проложили путь подступающим польским войскам. Немецкими наемниками командовал французский капитан Яков Маржерет. Ни Москва для него не внове, и московский люд знаком не по наслышке. Служил он Годунову, служил царю Дмитрию, после его гибели ушел во Францию. Во Франции издал книгу с описанием Московского государства и смуты в нем воцарившейся. Посвятил книгу французскому королю Генриху IV Наваррскому.
Опять пришел на русскую землю, отнюдь не по своему желанию, а по нужде Французского короля, которому служил соглядатаем, дабы прознать чем окончатся мятежи в Московии.
Когда пришли известия, что ополчаются на поляков русские города и идут освободить от них Москву, Маржерет, как опытный воин, полагал, что Гонсевский покинет город. Садясь в осаду, Гонсевский объявил Маржерету, что ждет прихода короля. Жалование наемникам было уплачено, Маржерету пришлось подчиниться приказу Гонсевского остаться в Москве.
Когда Гонсевский приказал проджечь Москву, Мапржерет ему заметил:
— Вы отсекаете всякую возможность замирения. А если король не придет, и мы не пробьемся из осады? Ваша милость, я знаю московских людей. Они могут быть любезны, но могут быть и очень жестоки...
Гонсевский ответил:
— Мы пришли сюда не пробиваться из осады, а утвердить власть его величества короля Сигизмунда.
Случилось то, чего опасался Маржерет. Московский Кремль оказался в осаде.
Немецкие полки стояли на льду Москвы-реки, когда к Маржерету примчался пан Зборовский. Он объявил, что в Замоскворечье входят королевские войска. Просил Маржерета идти встречь и расчистит путь для королевских войск в Кремль. Маржерету не нужно было объяснять, что явилась последняя возможность разорвать кольцо осады. Он собрал своих офицеров и сказал:
— Не поляков спасать, нам себя спасать! Или мы пробьем дорогу королевскому войску или сгорим в этом проклятом городе!
Немецкие наемники опытные воины. Они поняли, что пришел час биться не за жалование, а за свои жизни. Драться они умели. Каждый знал свое место в строю, в битве за свою жизнь не сыскать было им равных во всей Европе. Они с боем прошли сквозь стрелецкую слободу, раскидывая ополченцев и стрельцов, прокосили смертной косой дорогу для подошедшего польского войска.