Как и в далекие детские годы полегчало на душе после произнесения молитвы, но смутился дух. Где обрести силы, чтобы простить губительство людей, поругание и оскорбление веры, сожжение городов и сел, избиние невинных, осквернение могил?
Христос учил: если вы будете прощать людям их согрешения, то простит Вам Отец ваш небесный; а если не будете прощать людям их согрешений, то и Отец ваш небесный не простит вам согрешений ваших.
Тяжело клонилась долу голова князя, сомнения терзали его душу. Благословен ли его поход в отмщение супостатам, не идет ли он против заветов Господа?
Знать бы князю, что с того часа, как Христос произнес это поучение, во все времена оно разрывало сомнениями людей, искавших справедливости в ураганах зла и ненависти.
И вновь раздался голос утешителя, священника в монашеской рясе:
— Молись! Твой час настал!
Князь медленно побрел с кладбища. Светило солнце. По небу стремили свой бег белоснежные облака. Едва слышно доносился благовест, уцелевшего на весь город единственного колокола...
Из Ростова князь поехал в Борисоглебский монастырь получить благословение у провидца Иринарха и сложить перед ним свои сомнения. Иринарх, выслушав князя, ответил:
— Княже, не столь велика сила моего благословения. Ты благословлен русскими людьми. Они отдали свою судьбу в твои руки. На тебе благословение обители святого Сергия. Не многое значит мое слово, но и мое благословение с тобой. Молись! Твой час настал!
Князь вздрогнул. В одном слове сошлись священник разоренной церкви и провидец, святой своей жизнью удостоенный мудрости.
Душевное смятение улеглось у Пожарского. Но в нем прочно жила осторожность воеводы. И сколь не становились многочисленнее его полки, он прежде других видел их ратную неумелость. От Иринарха он вернулся в Ростов. Его ждало известие, что Заруцкий, рассорившись с казаками, бежал из-под Москвы.
14-го августа ополчение встало под стенами обители Святого Сергия.
Архимандрит Дионисий ослужил молебен. Князь поклонился мощам святого Сергия.
Из Москвы пришло известие о замятне среди поляков. Гонсевский ушел из Кремля. Его заменил пан Струсь, знаменитый польский налетчик. Для Пожарского еще один знак, что плод созрел, что настало время стряхнуть его с дерева. Под колокольный перезвон с монастырских звонниц ополчение двинулось к Москве.
20-го августа передовые полки ополчения подошли к Арбатским воротам.
За ними поспешали нижегородские полки обложить Кремль и Китай-город. От Арбатских ворот ополченцы растекались вдоль стены Белого города от Петровских ворот до Алексеевской башни на Москве-реке. Казаки, уже без Заруцкого разместились в Замоскворечье, изрыли его рвами и загромоздили обгоревшими бревнами.