В то время, как Пожарский и Трубецкой разводили пленных по станам и таборам, Минин с надежными людьми вершил опись имущества разграбленного и порушенного поляками. Не пошло впрок грабителям ни золото, ни серебро, не спасли от голодной смерти и позорного плена. Кремлевские храмы и церкви были не только ограблены,но испохаблены. Все, что было отобрано у поляков, Минин отдал казакам на жалование.
Пожарскому донесли на другой день, что в казацких таборах творят расправу над пленными. Пожарский ответил:
— С казаками из-за ляхов, что получили по заслугам, ссориться не будем. Мы их упреждали, что ждет их беда, они оплевали нас своим ответом!
10
Когда земское ополчение во главе с Пожарским и Мининым пришло в Москву, Заруцкий отъехал с Мариной из Коломны в Михайлов. Когда достигло его известие об освобождении от поляков Кремля, Заруцкий отбежал в Лебедянь и выслал сторожу на татарские шляхи разведать пути в Астрахань, но тут ему донесли, что польский король пришел на Русскую землю и, миновав Смоленск, стал под Вязьмой.
Волчья стая, когда не может напасть на отару овец, что охраняют пастухи, кружит вокруг нее, подстерегая удобный момент для нападения. Так и Заруцкий, отложив до времени поход в Астрахань, кружился между Лебедянью, Воронежом и Кромами, выжидая, чем обернется поход короля. Ждал, когда король схватится с земцами, подмогой королю выторговать бы для Марины царский престол.
В Москве, после пленения поляков, началось шатание, кого избирать царем. Вторжение короля утишило разброд и опять все объединились для отпора ляхам
О гибели польского гарнизона в Москве, король узнал, выйдя из Вязьмы. Сначала никто из королевского окружения не хотел верить этому известию, а более других не хотел об этом и слышать король, ибо ответственность в промедлении с походом на выручку польскому гарнизону в Москве целиком ложилась на него. Схватили нескольких казаков. Все они одинаково показали, что Кремль взят ополчением, оно готово выступить навстречу польскому войску.
Из Вязьмы король двинулся к Погорелому Городищу. Невелик городок, крепостишка не из значительных. В городе казачий гарнизон. Воевода затворил ворота, а когда польские разъезды приблизились к стенам, приказал стрелять.
Король разгневался и приказал идти на приступ. Ходкевич остановил приступ.
— Ваше величество, — сказал он, — стоит ли терять хотя бы одного нашего воина ради этого курятника?
Воевода в Погорелом Городище оказался премудрым. Зная, что Сигизмунд из упрямства простоял более года под Смоленском, поопасался будить в нем честолюбие и ответил письмом: « Иди, король под Москву, будет Москва за тобой и мы все будем!».