— Сумка на колесиках — это очень удобно, когда ходишь за покупками, — говорила Роза.
Сейчас Лаура разложит продукты по полочкам и ящикам и пойдет на улицу. Она уляжется на траву и будет листать норвежские журналы Эрики.
Норвежцев Лаура не понимает. Что норвежский, что датский — без разницы, все равно непонятно.
Эрика рассказывала, что в Норвегии все знают шведский. Это потому, что у них есть шведское телевидение. У них есть и норвежское телевидение, и шведское. В Швеции норвежского никто не понимает, и норвежского телевидения ни у кого нет. Однако Лауре казалось, что это никого не волнует. Шведы не больно-то переживают из-за того, что не знают норвежского, или из-за телевидения, поэтому зря Эрика так важничает.
Эрика говорит по-норвежски и по-шведски. Эрика — она наполовину кто угодно. Наполовину шведка. Наполовину норвежка. Наполовину сестра.
Когда Лаура была еще меньше, она и не знала, что у нее есть сестры — наполовину или нет, старшие или младшие, но потом на Хаммарсё приехала Эрика. Она назвала Исака папой, и Роза объяснила Лауре, что раньше Исак был женат на другой женщине по имени Элизабет и у них есть ребенок. Тогда Лаура играла с девочкой, которую звали Фрида, и Фрида сказала: совсем неудивительно, что у такого бабника, как Исак Лёвенстад, по всему острову дети. Так сказали мама и папа Фриды, а та подслушала их разговор. И Фрида решила, что у Лауры целая куча братьев и сестер.
— Здорово! Вот бы среди них был и старший брат! — ответила на это Лаура.
У Фриды был старший брат, который иногда покупал ей лакричные пастилки, а Лаура любила их больше всего на свете.
Сначала появилась Эрика, а потом — Молли. Лауре достаточно было просто зажмуриться или отлучиться на часок в магазин — и готово, у нее уже новая сестра! Она открыла калитку и вошла на лужайку. На поляне возле дома стояла красная детская коляска, а в ней сидел орущий ребенок в красном чепчике. Явно не новорожденный. Лаура подошла к коляске — нет, не новорожденный, потому что уже мог самостоятельно сидеть и был довольно крупным, но все же его пристегнули ремнями. Лаура сначала не разобрала, однако ей показалось, что это девочка. В любом случае она еще маловата, чтобы рассказать толком, откуда взялась. Лаура огляделась. «ЭЙ!» — закричала она. Ребенок вопил. «ЭЙ!! ЧЕЙ ЭТО РЕБЕНОК?!» Сумка на колесиках перевернулась, из нее вывалились два кочана салата и баночка джема. Затолкав продукты обратно, Лаура втащила сумку в дом. Она крикнула: «ЭЙ!» Никого — ни на кухне, ни в гостиной. Она посмотрела на часы. Время гулять, поэтому зря она так раскричалась. Эрика сейчас с Рагнаром, Роза отправилась по делам на материк, а Исак сидит в кабинете, и его ни при каких обстоятельствах нельзя беспокоить. Лаура подумала, что забытый кем-то ребенок — не исключение. Она посмотрела на ребенка. Да, это точно девочка: на мальчика не стали бы надевать такой ужасный чепчик. От криков малышка совсем обессилела и теперь только открывала рот и тихо всхлипывала. Если принести ребенка Исаку, то он жутко рассердится. Нет, придется им заняться Лауре. Когда вернется Роза, тогда другое дело, но сейчас это проблема Лауры. Она посмотрела на ребенка. «Сначала, — подумала Лаура, — я потихоньку прокрадусь на кухню, разложу продукты в холодильник и по шкафам, а потом погуляю с ребенком». Хорошо бы, Роза поскорее приехала.