— Да, — сказал Исак.
— Жадные всегда побеждают, — сказала Эрика, — за ними сила! У жадных нет друзей. Сначала у них много друзей, потом их становится меньше, а под конец они вообще остаются в одиночестве. Не думаю, что это их огорчает. Как думаешь, это их огорчает?
— Не знаю, — ответил Исак.
— Как по-твоему, когда они по ночам прислушиваются к своему телу и боятся умереть, они беспокоятся об этом?
— Не знаю, — ответил Исак.
— Жене скряги, в данном случае мне, никогда его не победить, — продолжила Эрика.
— Это верно, — ответил Исак.
— Но!
— Что — но? — спросил Исак.
— Однажды на вечеринке я решила отыграться, — сказала Эрика. — Я постучала по бокалу, положила голову на хилое плечико моего супруга и объявила: «Сегодня вечером Сунд всех угощает! Пейте шампанское! Ешьте устриц! Сунд так ждал этого часа!» И наши друзья — они поняли, что происходит, и поддержали меня. Получился этакий маленький дворцовый переворот, попытка нападения, временная смена власти…. Друзья объедались устрицами, хлестали шампанское за счет Сунда и наслаждались его страданиями. Они видели, как он потеет и поджимает губы, слышали его жалкий лепет о том, что, может, десерта не надо… Но мне этого показалось мало. Я начала транжирить деньги, папа. Я говорила: «Сунд, ты только посмотри, что я купила!» Я щеголяла в новых платьях, привозила новые ковры, книги и магнитофон, я повесила на окна новые шторы! А ведь денег у нас было в обрез! Понимаешь? В об-рез! Я наряжалась, смеялась и возвращалась домой за полночь.
А по ночам, лежа на кровати рядом с Сундом, когда тот прислушивался к своему телу (судорога в правом бедре, покалывание в груди, какое-то странное ощущение в зубе — может, кариес?), Эрика больше не обнимала его и не утешала, как, бывало, делала прежде, когда они были молодоженами. Нет, она говорила, что считает его тряпкой, размазней, жалким ничтожеством, она объясняла, что он — просто лист плохой бумаги, а потом заворачивалась в одеяло и на всю ночь забывала о нем. С Сундом покончено!
* * *
Дороги обледенели, и машина могла пойти юзом, но самым ужасным, по мнению Эрики, было круговое движение при выезде из Осло. Она то и дело оказывалась в туннеле, который вел куда угодно, но только не туда, куда надо.
— Это совсем не сложно, — сказала по телефону Лаура, — по всей дороге в Стокгольм есть указатели. Ты просто смотри на них.
Для Лауры это просто. А для Эрики — сложно. Эрика все время, сама не понимая почему, делала противоположное тому, что советовали указатели. Если стрелка указывает направо, то она поворачивает налево. За девять лет водительского стажа она стала причиной множества мелких аварий. Ее не раз штрафовали, прямо как ее мать, которая водила машину еще хуже. Если такое, конечно, возможно.