* * *
— Молли, это ты?
Лаура прошла по дорожке мимо плаката. ЗДЕСЬ ДЕТИ! Она свернула направо. Ну вот, почти дома. ЕСТЬ ДЕТИ! Лаура прижала к уху мобильник. Когда она вышла замуж за Ларса-Эйвинда и переехала из Стокгольма в Осло, то сначала думала, что они с Молли будут часто видеться. Однако ничего из этого не вышло. Иногда они встречались втроем — Эрика, Лаура и Молли, болтали и обещали друг дружке, что теперь будут видеться чаще. Как ни крути — все же они сестры.
— Молли, это ты!
Молли засмеялась.
— Я понимаю, мы уже полгода не разговаривали, поэтому я тебе сразу скажу, зачем звоню, а ты подумай немного и перезвони мне, ладно?
— Что ты хочешь сказать? — спросила Молли.
— Эрика сейчас едет на Хаммарсё в гости к папе, — сказала Лаура.
— К папе? — переспросила Молли.
— Ну да, к папе. К Исаку! Он уже очень старый.
— Да, старый. Но я с ним последний раз разговаривала много лет назад.
— Верно, — сказала Лаура, — поэтому мы с Эрикой решили, что было бы неплохо, если мы все к нему съездим на несколько дней.
— На Хаммарсё? — спросила Молли.
— Да, на Хаммарсё, — ответила Лаура. — Он посмотрит на нас, а мы посмотрим на него. Понимаешь, о чем я?
— В последний раз я ездила на Хаммарсё, когда мне было… Сколько же мне было? Пять лет, кажется.
— Тебе было пять лет.
— Ты хочешь сказать, что ехать надо прямо сейчас? — спросила Молли.
— Да сейчас! И побыстрее! — ответила Лаура. — Я выезжаю завтра с утра. Эрика уже в дороге, но отправилась кружным путем, через Сунне. Я поеду рано утром. Давай со мной.
— Но я не могу! У меня через неделю в театре начинаются репетиции… Я не могу вот так взять и все бросить… В моей жизни не осталось места для Исака.
— Я тоже сначала решила не ездить, — перебила ее Лаура, — но сейчас я точно знаю, что поеду.
— По-вашему, он умрет? Папа заболел?
— Нет, Молли, по-нашему, не умрет. Конечно, он старый, но ничем не болен. Сам он, правда, говорит, что скоро умрет, но он твердит об этом последние двенадцать лет.
— Мне часто кажется, что смерть стала бы для него избавлением, — сказала Молли.
— Это почему?
— Не знаю. Просто мне так кажется.
Когда мать Молли, Руфь, умерла, девочке было всего восемь лет. Пятнадцатилетняя Лаура проходила мимо приоткрытой двери на кухню в их квартире в Стокгольме и подслушала, как Роза с Исаком обсуждают, нужно ли забрать Молли к себе. Все же она дочь Исака.
Шепот.
— Ты вечно в Лунде, — говорила Роза, — я здесь одна и в одиночку воспитываю Лауру, а теперь ты хочешь повесить мне на шею еще и этого кукушонка?!
— Нет, — ответил Исак, — не хочу. Ее может взять мать Руфи. Она живет в Осло. Так будет лучше всего.