Кэти улыбнулась в ответ.
- Правила созданы для того, чтобы их нарушать.
- Ничего не могу возразить, - немедленно отозвался Оверстейген. - Это действительно так. При условии, однако, что нарушитель готов за это расплачиваться, и что цена нарушения взыскивается сполна.
Он отвесил Кэти глубокий кивок, почти поклон.
- Как и было в вашем случае, леди Кэтрин. Я восхищался тогда вами за это - вообще-то, сделал это прямо за семейным обедом тем вечером. Моей матери после этого стало заметно хуже; она снова рухнула в постель, обвиняя меня в неблагодарности. Мой отец тоже остался не слишком доволен. А я всё равно восхищаюсь вами.
Оверстейген вернулся к Дю Гавелу:
- В противном случае нарушение правил становится уделом избалованных детишек, а не героев. Самым быстрым путём из приходящих мне в голову, чтобы превратить серьёзную политику в ссору в песочнице. Цивилизованное общество нуждается в совести, а совесть не может быть воспитана без мучеников - реальных мучеников - по которым цивилизация может измерять свои преступления и грехи.
Дю Гавел резко приободрился. Конечно же, он понял логику доводов Оверстейгена. Противное было бы удивительно, поскольку это был парафраз - и, учитывая его вынужденную краткость, неплохой - основного тезиса одной из книг Дю Гавела.
Оверстейген тут же подтвердил его предположение.
- Должен вам сказать, что считаю книгу "Политическая ценность жертвы" одной из самых блестящих прокламаций принципов консерватизма в современной вселенной. Сказав это, я также чувствую себя обязанным заявить, что считаю аргументы, которые вы выдвинули в работе "Весы правосудия: перья против камней" - в лучшем случае! - прискорбным потоком слезливого либерализма. Принципы есть принципы, доктор Дю Гавел. И уж кому-кому, а вам это должно быть известно. Так что было печально видеть, как вы переползаете от одного компромисса к другому, жертвуя определенностью ради немедленной выгоды. Прискорбно, прискорбно. Вы фактически одобрили социальную инженерию, вот что вы сделали.
"Аллилуйя!" Дю Гавел начал ощупывать рукава в тщетных поисках пуговиц, расстегнув которые рукава можно было бы закатать.
- Социальная инженерия, да? Ха! Растолкуйте мне, капитан Оверстейген, как так получается, что так называемые "консерваторы" - прошу заметить, таковыми отнюдь не являющиеся; просто динозавры с претензиями - начинают протестовать против социальной инженерии только тогда, когда она угрожает пройтись по их собственным - неизменно пышным и заботливо ухоженным - грядочкам? Хотя они же не возражали против социальной инженерии, когда она использовалась для создания этих самых грядочек?