Второй его сардонический взгляд достался окну. Где-то там, по другую сторону штор и электронных щитов, установленных людьми Розака как только они сняли этот номер, возвышалась башня "Рынка Мыльца", самого старого и всё ещё самого высокого строения Мэйтага, эревонской столицы. "Мыльце", как его называли эревонцы, было странным заведением. Оно совмещало функции самого престижного отеля Мэйтага, самой его крупной торговой биржи, набора самых дорогих бутиков… и, если не в теории то на практике, было подлинным центром политической жизни Эревона.
Большинство людей считали, что "Мыльце" в его названии, равно как и собственно название столицы, были памятью о малоизвестных личностях из ранней истории Эревона. Бесстрашных первопроходцах, вне всякого сомнения. Эревонских Льюисе и Кларке* [Мериуизер Льюис (Meriwether Lewis) и Уильям Кларк (William Clark) в период 1803-1806 г.г. провели первую американскую (и третью в целом) экспедицию к тихоокеанскому побережью северной Америки].
Ватанапонгсе, отвечавший у Розака за разведку, провёл исследование и знал правду. Люди, основавшие колонию на Эревоне несколько веков назад, по всей видимости обладали извращённым чувством юмора. Поэтому, откопав давно забытые термины из древней истории Земли* ["Мэйтаг" (Maytag) - название фирмы (по фамилии основателя) в США, очень долгое время занимавшейся производством стиральных машин], они роздали названия, которые должны были стать уколами для покинутого ими респектабельного общества Лиги, даже если это самое общество об этом и не догадывалось.
В настоящее время Эревон был не менее респектабельной планетой, чем любая другая в галактике, хотя и сохранял некоторые странные обычаи, оставшиеся от основателей. Но основан он был консорциумом успешных лидеров организованной преступности, искавших способ для "отмывания денег" - выражение это всё ещё использовалось, хотя мало кто из современных людей понимал его происхождение.
Но не это, однако, было причиной сардонического взгляда Ватанапонгсе. А тот факт, что он знал, какая странная компания собралась для совещания одновременно с ними, только - чёртовы дурни - сделала это в шикарной обстановке, вместо того, чтобы, как они с Розаком, предпочесть скромную и не такую широко известную гостиницу.
- Оставим мезанцам, - фыркнул он, - страсть к золотым унитазам.
По комнате пробежал короткий злой смешок. По обычным стандартам никого из собравшихся в этом номере мужчин и женщин нельзя было назвать особо отягощенным приверженностью к морали. Но презрение, испытываемое ими к Мезе и всему с нею связанному, не было чувством прожжённых вояк из не подверженного сантиментам общества. Даже для них Меза была олицетворением безнравственности.