Он увидел такую милую нерешительность в ее глазах, и наслаждался этой реакцией. Хотела ли она быть практически полностью нечувствительной к тому, что с ней произойдет, и в то же время быть абсолютно беспомощной, чтобы остановить это? Или она хотела рискнуть и испытать ужас, боль и унижение за маленький шанс повлиять на исход дела?
Ее глаза быстро закрылась, и она со стоном обмякла, молча соглашаясь.
— Вот так, моя девочка, — сказал он, и, улыбаясь, начал расстегивать ремень.
* * * *
Время, которое он проводил с Одри, всегда наполняло его энергией, но оно одновременно и истощало его, и ему нужно было планировать постоянные передышки для себя, чтобы поесть или вздремнуть, или просто передохнуть немного.
Это был, как он понял, еще один способ продлить процесс, в то же время, наслаждаясь им.
Но, тем не менее, казалось, это ужасно истощает Одри.
Он вышел из комнаты после их недавнего занятия любовью, чтобы принять быстрый душ, и вернулся чистым, сухим и обнаженным. Когда Одри была чисто вымыта, он предпочитал оставаться голым. Она казалась спящей, когда он тихо вернулся, но когда снял ленту с ее губ, она вздрогнула, и ее глаза открылись. Постоянно влажные, умоляющие глаза, сейчас немного впавшие и окруженные темными кругами.
Это странно. Он никогда не бил ее по лицу, но все равно эти круги всегда возникали уже ближе к концу.
Казалось, глаза умирали первыми.
— Пожалуйста, — прошептала она. — Пожалуйста, не причиняйте мне больше боли. Пожалуйста, отпустите меня. Я обещаю, что никому не скажу. Пожалуйста…
— Мы уже обсуждали это, Одри. Мы оба знаем, что ты и так никому ничего не расскажешь. Тебе не нужно обещать мне это. И мы обсуждали твое наказание за эту провинность.
— Но я не Одри. Я не та, кто оставила…
Он быстро протянул руку, практически полностью обхватив ее изящную шею. Лишь немного сдавил, и сжимал свои пальцы, до тех пор, пока она не начала задыхаться.
Он научился узнавать и уважать свою силу.
— Молчи, Одри, — сказал он нежно.
Ее глаза расширились, и ее обнаженное тело задергалось. Он подождал до тех пор, пока не посчитал, что уже достаточно для того, чтобы она поняла, а затем убрал руку.
Она тяжело вздохнула и закашлялась.
— Теперь, посмотри, что ты заставила меня сделать, — проворчал он. — Я поставил тебе синяк на шее. Мне так жаль, милая.
Ей пришлось дважды сглотнуть, прежде чем она смогла прошептать:
— Прости. Я не хотела…Я не хотела быть плохой.
— Я знаю. Сейчас, молчи. И не двигайся, пока я чищу тебя.
* * * *
Джордан встретил их у магазина с цветами — как раз вылезал из джипа, когда они подъехали к нему.