Я не хотела, чтобы Люк Страйкер меня поцеловал.
Но я начала думать, что, может быть, он и не сумасшедший.
Люк не стал провожать меня домой. Полагаю, он очень устал от своих нравоучений. Знаете, по поводу того, что я обладаю большим потенциалом и что люди значительные несут значительную ответственность, и что где бы мы были, если бы Черчилль во время Второй мировой войны повернулся бы к людям спиной?
Когда большой черный лимузин появился на моей улице, это не было ОСОБЕННО сильной сенсацией. То есть, конечно, все соседи перестали заниматься своими делами — стричь газоны, ухаживать за садом, затаскивать в дом купленные продукты — и уставились на лимузин, остановившийся перед моим домом и на меня, вылезающую с заднего сиденья. Мои братья в изумлении выскочили из дома и пожелали узнать, где я была. Моя мама, только что вернувшаяся с работы, раскрыв рот, стояла посреди двора и таращилась на меня и на длинный черный лимузин, из которого я вышла.
Первой меня поймала Трина. Она, должно быть, подкарауливала мое возвращение, выглядывая из окна спальни. Трина вылетела из дверей, за спиной, как пелерина, развевались ее черные волосы,
— Огосподигосподигосподигосподи, — кричала Трина, хватая меня за руки. — Не могу поверить, что ты провела целый день с ЛЮКОМ СТРАЙКЕРОМ!!!!
Как только мои братья услышали это — все было кончено. Я не думала, что случившееся у торгового центра, уж очень заинтересует малышей. Но оказывается им не терпелось узнать подробности. Да, я им все объяснила. Я знала степень их заинтересованности Люком Страйкером, все же они были мальчишками, правда, я все-таки не достала Рику телефон агента Люка.
Моя мама внимательно выслушала всю историю — правда, я рассказала только о том, как Люк привез меня к себе на озеро, чтобы прочесть мне лекцию по поводу того, что я живу не в соответствии с моими возможностями. При этом мне казалось, что я провела день с каким-то наставником. И, знаете, у этого наставника были глаза голубые, как озеро, и потрясающая улыбка… Так вот, выслушав эту историю, мама сказала:
— Что ж, это не смешно, — а затем она вошла в дом, вероятно, для того чтобы позвонить всем и рассказать: ВЫ НЕ ПОВЕРИТЕ, ЧТО СЕГОДНЯ СЛУЧИЛОСЬ С ДЖЕННИ!
Как только мама и братья удалились, Трина потащила меня на нашу веранду, которую сделал мой папа, и усадила на качалку, которую мама украсила подушкой с вышитыми — вы не поверите — сердечками.
— Так, — сказала Трина. — Рассказывай все с самого начала. О чем ТОЧНО вы с Люком разговаривали?
Мне не хотелось говорить Трине всю правду. Потому что в этом она ничего не понимает. Она разбирается в хореографии мистера Холла — это для нее не проблема. И, несомненно, она понимает все о «майонезе». Ведь это она первая так меня назвала.