— Принесите шоколадный мусс, — крикнула Лулу официантке, — и кофе. — А затем, понизив голос, обратилась к Женевьеве: — Меня кто-нибудь преследовал?
Женевьева пристально оглядела зал, больше делая вид, что пытается обнаружить мнимых недоброжелателей.
— Кого я должна искать? Жандарма? Фаната? Обманутую жену?
Лулу пожала плечами:
— Полагаю, кого-то из них. Но в данный момент — Джо Лазаруса.
— О, дорогая? Что-то случилось?
— Просто он никогда не смирится с отказом. — Лулу сняла свою накидку и уселась поудобнее. — Он бродит за мной, словно тень. Лучше бы я никогда не спала с ним, Виви. Не знаю, о чем я только думала. У него такие короткие ноги и вывернутые ступни. И походка пингвина. Я раньше не обращала на это внимание, пока не увидела его без брюк. Знаешь, такое забыть невозможно. И еще он делает эту вещь. Он… — Но тут к их столику подошла официантка с приборами и салфетками для Лулу, и та замолчала.
— Итак, этот мусс за бедного старого Лазаруса. Лулу махнула рукой:
— Он ужасно невезучий человек, ничего уж тут не поделаешь. Пожалуйста, давай поговорим о чем-нибудь еще.
— Как все прошло вчера ночью?
Еще один небрежный взмах руки.
— О, ты ведь знаешь. Все как обычно.
— Расскажи мне все, я так хочу узнать, что пропустила.
— Нет. — Лулу недовольно надула губы. — Ты должна была остаться там со мной. Глупо слушать истории, к которым ты сама не имеешь никакого отношения.
Официантка принесла кофе и мусс.
— Не будь такой, Лулу.
— Какой? Ты убеждаешь меня, что тебе достаточно мужа. Если это действительно так, тебе не нужны мои истории, чтобы почувствовать себя счастливой. — Она принялась ковырять ложечкой десерт.
Женевьева вздохнула:
— И при чем здесь мой муж? Мне что, не дозволено поинтересоваться, как ты провела вечер?
— Ладно тебе, Виви. Ты прекрасно знаешь, что не хотела идти домой в конце вечеринки. Признайся же, наконец.
Женевьева допила горячий шоколад.
— Я ужасно хотела спать. — Ее шея затекла, ей хотелось размять плечи и покрутить головой. Она до сих пор чувствовала руки Роберта, которые поддерживали ее голову, когда он целовал ее в холле. И зачем он это делает? Она словно угодила в тесный корсет.
— А в супружеской постели было невероятно увлекательно, да?
Роберт любил «предварительные» ритуалы. Особый стук в дверь, один едва заметный, один сильный. Это напоминало ей сердцебиение. Каждый раз одно и то же. Затем, как будто еще оставалась необходимость в том, чтобы подтвердить, что это именно он, из-за двери доносилось: «Это я», — потом он, наконец, входил. Роберт всегда ложился в кровать с левой стороны, прижимался к ней своими ледяными ногами, чтобы согреться.