Резкий крик коршуна оторвал Тинку от волнующего эпизода, в котором сирота впервые видит серое, угрюмое лицо своего дяди. Подбежав к двери дома, она увидела между досками новое послание шантажиста — номер два. На сей раз неизвестный вырезал буквы не из журнала, а из газеты:
Даем Вам срОк до заВтрА! Будете
УхоДить из дОма -ПОвесъТе Кошелек Со
всеМи ключАми На 3абОр!
Этот новый ужас Тинка решила заесть вторым куском торта. В прихожей ее поджидал Казимир. Он разразился жалобным мяуканьем и хлопнулся на пол прямо у ее ног.
— Что с тобой, бедняга? — озабоченно сказала Тинка и опустилась возле Казимира на колени.
Дыхание у кота было тяжелым и хриплым, как никогда. Она легонько пощекотала ему шейку, что всегда ему нравилось, и кот поблагодарил ее тихим мурлыканьем. Тинка осторожно пощупала кошачий нос: она читала, что у здоровых животных нос всегда холодный и влажный.
У Казимира нос был сухой и горячий, что еще более встревожило девочку.
— Хочешь молока? — спросила она.
Обычно кот требовал добавки. Тинка почувствовала, что Казимир приподнялся и пошел. Но его шаги не были легкими и упругими, кот едва волочил лапы, словно они были налиты свинцом.
— Мы должны показать тебя ветеринару, — сказала Тинка коту. — Только как это сделать... с котом-невидимкой? — Этот вопрос она задала уже самой себе.
В кухне она налила Казимиру молока и стала ждать, когда невидимый язычок начнет звонко лакать любимый напиток.
Но Казимир даже не подошел к миске. В первый раз с тех пор, как Тинка с ним познакомилась, он не притронулся к молоку. Теперь ей стало окончательно ясно, что кот заболел. И тяжело за-болел.
Неожиданно перед ее глазами вновь замелькали, запрыгали белые полоски, Тинка зажмурилась, сосчитала до десяти и открыла глаза. Молочно-белые полоски никуда не исчезли. Они порхали в воздухе в самом дальнем конце кухни. И только там, больше нигде. По мурлыканью Казимира Тинка поняла, что кот направился к ним. Мурлыканье оборвалось, послышалось тихое урчание, как будто кот кого-то держал в зубах и грозил своей добыче.
Белые полоски теперь почему-то согнулись уголком и двигались только вверх-вниз. Тинка присела на корточки, протянула руку и наткнулась на что-то пушистое, мягкое и теплое.
«Но это... это же... котеночек», — молнией пронеслось у нее в голове.
Котик был так мал, что даже не заполнил ее ладони. Крошечный шершавый язычок облизал ее пальцы. Тинка почувствовала, как Казимир разжал зубы и выпустил котенка. Он, должно быть, держал его за шерстку на загривке, как это делают кошки-матери.