Но я упрямо мотала головой, не желая его слушать.
– Не плачь, Сашка-промокашка, – попросил он и легонько тронул меня за плечо.
– Не плачу, – сказала я, слизывая с губ соленую влагу.
– Однажды мы вновь встретимся, – пообещал Тим и, взяв мою руку, вложил мне в ладонь что-то небольшое и гладкое. – Это как доказательство.
Я разжала пальцы и увидела колечко. То самое, которое он мне уже когда-то дарил и которое я недавно потеряла.
– Но как?.. – задохнулась я от радости. – Я думала, что потеряла его!
Тим лишь молча улыбнулся.
– Я не хочу уходить, Тимка. Почему я должна уйти? Ты сказал про шанс прожить эту жизнь так, как я прожила бы ее с тобой. Но я уже здесь. Мы вместе, и мы можем...
– Саша, когда я говорил тебе о другой грани любви и еще одном шансе, я имел в виду не только наши с тобой чувства. Еще один твой шанс – это и он...
На его руках вдруг оказался пышущий здоровьем, сонно улыбающийся младенец.
– Это... наш ребенок? – тихо спросила я, думая о сделанном мной аборте.
– Мог бы быть нашим. Но он – не мой. Он – твой. Возьми его, Саша. Ради него ты и должна вернуться.
Я приняла в непослушные руки малыша и растерянно спросила:
– И... что мне с ним делать?
Тим, запрокинув голову, звонко рассмеялся.
– Какая ты забавная, Сашка! Тебе лучше знать, что делать с ним.
Я неуверенно покачала младенца на руках, несмело прижала к груди и, опустив лицо, осторожно понюхала его голову с волнистыми темными волосиками. Пахло вкусно – молоком, сливочным печеньем и еще чем-то сладким, домашним и добрым.
– Это твой новый шанс, Саша, – вновь повторил Тим.
А я торопливо спросила:
– А как же ты? Разве тебе не дан еще шанс? Я говорю о музыке.
– С твоей помощью, Саша, – улыбнулся он, и в его синих глазах промелькнули лукавые искорки. – Ты – мой шанс.
– Поцелуй меня, Тим, – попросила я его на прощание, закрывая в ожидании глаза. – Пожалуйста.
Я услышала рядом с собой легкое движение, будто Тим придвигался ко мне. И мгновение спустя его сухие и горячие губы коснулись моих. Сладкий, как малина поцелуй, самый долгий и чувственный из всех, которые у нас когда-либо были.
– Я люблю тебя, Сашка. Люблю...
Его шепот затихал, будто шум успокаивающегося ветра.
* * *
Другие отдаленные шумы и голоса, до этого еле различимые, наоборот, нарастали, превращаясь в гул, в котором постепенно я стала различать отдельные слова, складывающиеся во фразы.
– ...Не беспокойтесь. С ней все будет в порядке...
– ...Я уж решил, что насмерть девчонку сбил. Ее парень какой-то прямо из-под колес вытолкнул. Так и подумал в последний момент, что собью их обоих...