Я замер и наконец смог сосредоточиться на переливчатом облачке сумрака, нависшем над моей дочерью. Я наконец увидел то, чего подсознательно боялся больше всего на свете. Наверное, стоило дать разуму поверить в это, а не тешить себя иллюзиями и надеяться на благополучный исход.
То, что отразилось искаженными линиями на брит-ие зеркала, оказалось намного страшнее надуманных монстров.
Рядом с побледневшей девочкой стоял не угольник. Это было бы слишком просто. Настоящий ужас приходит совсем не оттуда, откуда мы ждем. Он оттого и пробирает до костного мозга, что неведом до поры до времени.
Даже самый отчаянный и искушенный воин бессилен, когда перед ним нет противника. Не с кем драться. Вся ярость становится бесполезна. Расчетливость и хладнокровие превращаются в никчемные придатки пустоты, тихо вползающей в тебя через тонкую нить восприятия. Словно яд течет по трубочке к самой душе, неуловимый, как суть ночного кошмара.
Моя дочь таяла. Не тьма, воплощением которой были стремительные тени, убивала ее. Нет. Ее вообще никто не убивал. Светлячка просто никогда не было.
И рука, крепко сжимающая плечо под сморщенной олимпийкой, всего лишь не давала девочке упасть. Рука поддерживала.
Меня просто-напросто бесстрастно ознакомили с не случившимся будущим. Это было не чувство потери – как можно потерять то, чего никогда не существовало? – это было гораздо глубже и неизбежнее. Холод, остановивший сердце, не давал шанса на откат. Путь завершен. Тупое мельтешение задних конечностей по холмам Зоны и рысканье в поисках хабара – это уже не путь. Все давным-давно закончилось. Нельзя спасти сразу всех…
В грудь внезапно ударило что-то тяжелое, вышибив дух. Мир подернулся, перед глазами поплыли ртутно-серые пятна. В горле запершило. Неприятный хруст пробрал до костей, на зубах осталась мельчайшая крошка.
Я изо всех сил оттолкнулся и прыгнул к исчезающему лицу Светлячка. В ее глазах застыло недетское сожаление и легкий укор, говорящий о понимании происходящего. С хрипом я пролетел сквозь пустоту и врезался в стену барака. Та от несильного в общем-то толчка рассыпалась в труху. Тут же просела крыша, разъехался хлипкий фундамент. А затем раздался громкий треск, и тяжелая балка упала мне на грудь торцевой частью.
Зверский удар окончательно лишил меня возможности дышать. На языке почувствовался вкус крови.
– Ствол в зубы суй, чтоб пасть не закрыл… – издалека долетело до сознания. – Осколок! Глянь! Минор, тело ты фонящее, не глотай…
Похоже на болтовню Дроя. Значит, они сумели отбиться от воронья. Это хорошо.