Но въ всякых дворех ясти и пити всего много и товару всякого кому что надобе. И он положивъ цену противу того, да возьмет что кому надобет и проч отходят. А кто что без цены возьмет, и прочь отидет и товар у него погыбнет. И обрящется пакы въ своем месте. И как проч отходят от града, того и шкш пакы слышети какъ и въ прочих градах…»
Фольклорные рассказы о диких людях продолжались и позднее. В феврале 1685 года «почала быль словесная речь меж всяких чинов, будто в Енисейском уезде, вверх по Тунгуске-реке явились дикие люди об одной руке и об одной ноге». Узнав об этом, воевода; в Енисейске велел расспросить чадобских (ангарских) тунгусов, «где те дикие люда живут и каковы они в роже, те люди, и какое на себе платье носят».
Первым отвечал воеводе тунгус с Каты-реки Богдашка Чекотеев. Он сказал, что вверх по Тунгуске на левой стороне, против деревни Кужем-скай, где живет пашенный крестьянин Васька Панов, видел он в трех верстах от реки на высокой горе «в Камени» яму. «И ис той де ямы дух исходит смрадной, человеку невозможно духа терпети. И у той де ямы стоять де он, Богдашко, долго не мог. И отошед де от ямы лежал от того духа головною болезнью день». А у своей братьи, у тунгусов, он, Богдашко, слыхал, что «живут де в той яме люди, а имяна тем людем чюлюгдеи, а ростом де те люди человеку в груди, об одном глазе и об одной руке и ноге. А глаз у него, чюлюгдея, и рука с левую сторону, а нога с правую сторону».
Еще Богдашка-тунгус добавил, что братские ясачные тунгусы ставили самострелы на зверей и в одном самостреле нашли «застреляного того дикого человека, а платье де на том человеке тулунец кожаной, опушен белою козлиною, а в руках де у него пила железная». Богдашка видел и след дикого человека: «на снегу хожено одною босою ногою, а тот де их след гораздо мал, как пяти лет ребенка».
Второй тунгус, Имарга, сказал, что тоже видел яму, из которой несло смрадным духом, которого человек не может терпеть, а «тот де дух таков, как железо горит».
Однако никакие слухи о диких людях и чудовищах неизведанного Севера не могли остановить движение землепроходцев в поисках неведомых земель, и народов в «Восточной стране». Вся логика истории вела тех, кто строил русское централизованное государство под эгидой Москвы, все дальше и дальше, навстречу солнцу. Неоспорима заслуга тех, кто первым вышел на просторы Сибири, стал там прочно и навсегда…
На «диком бреге Иртыша» стоит «объятый думой» суровый воин, закованный в тяжелые бронзовые латы. В руках боевая секира, на груди распростер широкие крылья двуглазый золотой орел, дар царя. Не о тяжести ли царского дара думает свою думу казачий атаман? И не о том ли, где ждут его дружину, казаков и беглых от боярского гнета холопов, вольная воля и не тронутая плугом земля — мужицкое счастье?