Я попросил Карла одеться, выйти первым и разведать обстановку, а сам остался, чтобы проинструктировать остальных. Приказ: 'и носу не выказывать из комнаты' не вызвал у них пререканий.
— Да всегда, пожалуйста, — пожал плечами Чижиков. — Будем сидеть как мыши.
— Токмо винца попросите кувшинчик принести. Всё равно Потоцкий платит, — усмехнулся Михайлов.
— Ага, может ещё и девах поразбитнее пригласить? — не удержался я от колкости.
— Отчего не пригласить, — подкрутил ус Михайлов. — Я б не отказался. Моя благоверная далече и ничего не узнает, ежели никто не расскажет, конечно. Чижиков отвесил ему звонкий шлепок по макушке.
— Ты чего? — развернулся недоумевающий Михайлов.
— Того, — зло пояснил 'дядька'. — Не зарывайся, помни, что говоришь с унтер-офицером. Знай своё место, Мишка.
— Дык я ж шуткую, — попытался оправдаться незадачливый гренадер.
— Ты со мной шуткуй, а их благородие не трогай. Они пока милость к тебе проявляют, а то б давно зубы повыщелкали, — ощерился Чижиков.
Он был полностью прав. Нет ничего хуже для армии, чем панибратство. Стоит чуть ослабить поводья, и ситуация станет неуправляемой. Россия столько раз это проходила: в семнадцатом году, в середине восьмидесятых и начале девяностых прошлого века. Карл стремительно взлетел по ступенькам и едва не сбил меня с ног.
— Это он, наш Потоцкий, — с трудом сдерживая сбившееся дыхание, сообщил кузен.
— Понятно, — процедил я сквозь зубы, — Хорошо, пойдём знакомиться. Врага полезно знать в лицо. Один пожаловал или с Сердецким?
С последним мы хоть и служили в одном капральстве, но никогда не виделись.
— Сердецкого нет, умчался к себе в имение. А у Потоцкого дела в городе, вот и колобродит. Девок каких-то на улице похватал, танцы устраивает.
— Танцы — это хорошо. Правда, из меня танцор никудышный, — сказал я чистую правду.
Для дискотеки мои дёрганья может, и сойдут, но вот ни польке, ни мазурке меня сроду не учили.
— Плюнь, Дитрих. Все такие пьяные, что им будет не до того, как ты пляшешь.
Внизу дым стоял коромыслом. Человек тридцать шляхтичей в рысьих шапках и жупанах лихо отплясывали под зажигательную музыку. Я не видел никого в европейском платье. Похоже, дворянство предпочитало национальные костюмы, и, к слову сказать, мне это было по душе. В патриотизме полякам точно не откажешь.
Дам на всех не хватало, к тому же, некоторые пытались при удобном случае сбежать из корчмы, но бдительные кавалеры не давали им такой возможности. Беглянок под общий смех возвращали, чуть ли не силком заставляли выпить 'штрафную'. После этого красавицы не падали только потому, что их поддерживали. Ясновельможные веселились на всю катушку.