Я всегда подозревала, что жизнь не самая простая штука, особенно, по утрам. На меня смотрело растерянное, потрясенное лицо моей соседки — Катерины. Глаза выражали полнейшее недоумение, а рука непрерывно дергала меня за воротник рубашки. Как оказалось, ее паника была вызвана всего лишь присутствием в моей комнате малыша Хока. Убедившись в отсутствии опасности, я постаралась доспать положенные мне полчаса, но тут же встрепенулась.
— А ты что здесь делаешь? — теперь уже я удивленно таращилась на Древнего. И неудивительно. По сравнению с клушами, которыми мы с Катькой выглядели в данный момент, Хок был просто-таки неотразим. Платиновые, собранные в хвост волосы, яркие зеленые глаза, сияющая улыбка и легкий загар сделали свое дело, и, похоже, у Катерины, наравне с проблемой «мне тридцать и я никому не нужна», появилась новая «как бы не упустить такого красавчика». И если Хок хотя бы немного похож на свою мать, то я думаю, Катерина своего добьется.
— Пришел за тобой. У нас проблемы, — его улыбка стала чуть менее яркой, видимо, чтобы не так контрастировать с моей хмурой заспанной физиономией.
— Проблемы? Надеюсь, ничего серьезного! — мягким, вибрирующим голосом завела соседка, приподнимаясь с дивана, одновременно стягивая с меня остатки одеяла.
— Нет, что вы. Все в пределах допустимого, — Хок пустил в свой голос немного хрипотцы, от чего у меня окончательно испортилось настроение.
— Я буду готова через пятнадцать минут, — заявив это, я неторопливо поползла в ванную.
— Не спеши, тем же голосом заявил Древний, — время терпит, тут же переключая все свое внимание на соседку.
Хотелось заметить, какого же ты рожна тогда сюда приперся, но струи воды тут же смыли остатки сна и мое плохое настроение. И все остальное показалось легко разрешимым и несерьезным.
Разлучать два сердца, только что нашедших друг друга, с моей стороны, было жестоко, поэтому я сделала это с особым садистским удовольствием. Уже садясь в машину, я внимательно посмотрела на Хока, подбирая слова, которые могли бы подойти к случаю.
— Не волнуйся. Между нами ничего не было, — «успокоил» он меня.
— Еще бы за то время, что я была в душе, у вас что-то было!
— Верно, я предпочитаю не торопиться в таких вопросах, — заявил он, обольстительно улыбаясь уже мне.
— «Научи меня плохому», — вырвалось у меня. Конечно, безумно раздражает, когда на лице собеседника нет эмоций. Но когда их слишком много, это раздражает еще больше.
— Послушай, — начала я, — мне плевать на твою сексуальную жизнь, — но это моя подруга. И я бы не хотела, чтобы она разочаровалась еще раз.