После смерти Мариты окрестные сплетники единодушно решили: ну, вот ты и получил свое, согласен? Именно так бывает с теми, кто не хочет жить как все. А что касается Кейти, то с нее просто не сводили глаз: такова участь всех детей, воспитывающихся в неполных семьях.
Когда Джимми вернулся с Оленьего острова, предложения посыпались на него, как из рога изобилия.
Джимми был профессионалом, одним из лучших воров-домушников, когда-либо действовавших в этих местах; ему наверняка было уготовано почетное место в пантеоне воровской славы. Но даже когда Джимми сказал «нет, спасибо» и выбрал прямую дорогу, выбрал ради ребенка, что всем было понятно, люди кивали головами и улыбались, потому что знали наперед: он снова станет на прежний путь, как только окажется перед дилеммой — внести очередной взнос за машину или купить Кейти рождественский подарок.
Но этого не произошло. Джимми Маркус, проявивший прямо-таки гениальность в начале воровского пути и нашедший в себе силы не возвращаться на него; Джимми, который стал главарем команды, еще не достигнув возраста легального потребления алкоголя; профессионал, за которым числилось ограбление склада «Келдар Текникс» и множество других дел, ни разу не оступился на выбранном пути, а люди решили, что он попросту смеется над ними. Вдруг прошел слух, что Джимми ведет переговоры с Элом Де Марко насчет покупки принадлежащего ему углового магазина на условиях, что прежний старик-владелец уходит от дел со значительной суммой денег, которую Джимми якобы удалось утаить при расследовании дела «Келдар Текникс». Джимми, вступив во владение магазином, облачился в фартук — ну что ж, так тому и быть, решили соседи.
На приеме, устроенном Вэлом и Терезой в ресторане «Колумбийские рыцари» в Данби, Джимми пригласил Аннабет на танец, что было немедленно замечено всеми присутствующими — как они изгибались в такт музыке; как они наклоняли головы, глядя друг на друга; какие вольности себе позволяли; как его ладонь нежно гладила ее талию и как она томно закрывала при этом глаза. Они были знакомы с детства, подметил кто-то, хотя он и был на несколько лет старше. Возможно, они всегда симпатизировали друг другу, но надо было лишь подождать, чтобы пуэрториканка умерла, то есть чтобы Господь призвал ее к себе.
Они танцевали под песню Рикки Ли Джонс. Несколько строк этой песни постоянно вертелись в голове у Джимми, а почему, он и сам не знал: «Ну так прощайте, мальчики/Мои милые, славные мальчики/Вы все Синатры, но у вас печальные глаза…» Он чуть слышно напевал эти слова на ухо Аннабет, когда они, раскачиваясь, плыли в танце, впервые за много лет чувствуя себя свободным и раскованным; и он снова напевал: «Итак, прощай пустынная аллея», и его голос сливался с печальным голосом Рикки, а смеющиеся глаза смотрели прямо в зеленые глаза Аннабет, и она тоже смеялась, негромко, скрытно ото всех, и этот смех разбил его сердце. Они вели себя так, как будто это был их сотый танец, а не первый.