— Да, он здесь. — Она протянула трубку Чикурову: — Вас...
Звонил Манукянц.
— Игорь Андреевич, вы интересовались, когда приедет с курорта товарищ Ганжа, так?
— Совершенно верно.
— Завтра приезжает. Жена сказала.
Чикуров хотел расспросить зампредседателя исполкома поссовета о Рогожине. Очень кстати возвращался из отпуска отставной генерал.
Извинившись перед Баулиной, Чикуров попросил ее продолжать.
— Так вот, сидим мы на вечеринке у Воронцовой. Не помню уже, по какому случаю... Конечно, стол, прекрасные закуски, вино. Гости выпивают. Кто больше, кто меньше. Василий Васильевич и Женя не прикасаются... Спрашиваю Юнну: почему Банипартов не пьет? Она сказала, что у него тяжелейшая язва желудка, ему рекомендуют лечь на операцию, но он боится. И вдруг Юнна предложила поговорить с Женей, чтобы он попробовал вылечить Василия Васильевича голоданием. Я ответила, что у мужа отобрали койки и теперь он не практикует... Но Юнна, если заведется, никаких преград не признает. Ерунда, говорит, поголодает в домашних условиях... Банипартов ухватился за эту мысль. Стал голодать под наблюдением Жени... И, вы знаете, поправился... Ростовцев, узнав, какие чудеса творит мой муж, пригласил его в Березки. Женя согласился... А дальше — посыпалось все как из рога изобилия. Главврач экспериментальной клиники, профессорское звание, известность. О материальных условиях и говорить не приходится. Зарплата, чудный особняк, гонорары... Меня и Норочку буквально разодел... У моих родителей была дача-развалюха, так мы ее прямо в хоромы превратили. Теперь мой отец там хозяйничает... Словом, все как в сказке. Правда, я не могла расстаться с театром и приехать сюда насовсем. Это очень травмировало мужа. Но поверьте мне, — Баулина приложила обе руки к груди, — театр — огромная часть моей души. Я так и объясняла Жене: ты сам, мол, знаешь, что такое любимое дело, должен понять... Он, кажется, понимал... Теперь вы знаете, как и почему он в Березках...
— Вы часто приезжали к нему?
— К сожалению, часто не могла.
— И все же?
— Раза два в год, а то и реже.
— С дочерью? — продолжал допрос Чикуров.
— Да, иногда с Элеонорой.
— Как вы находили мужа? Я имею в виду настроение, окружение?
— Что вы, Женя преобразился здесь! Тысячи планов, идей! Отношение к нему — лучше и желать нечего... Появилось увлечение — стал собирать картины, произведения прикладного искусства. Цветы развел в саду...
— Сам?
— Вот цветы — не сам. Домработница. Очень хорошая женщина... Я поняла, что муж прикипел к Березкам всем сердцем. Здесь он прима, а в Москве лишь участник массовки... В прошлом году приезжал в отпуск, отдыхал на даче. Встречался с Трояновым. Наш старикан встал. Правда, тогда он еще ходил с палочкой, рука плохо слушалась, говорил с затруднением, но ум ясный... Мы с Женей были в Большом театре... Но я видела, что в Москве он скучает. На языке только Березки да Березки.