— Почему только морковного? — засмеялась Дагурова. — От яблочного я тоже не откажусь...
— Да, Ольга Арчиловна, возвращаю с благодарностью, — Чикуров отдал ей книгу Смолярчука «Гиганты и чародеи слова». — Прочитал с огромным удовольствием...
В буфете они обменялись мнениями по поводу книги.
— Жаль, что мало выходит подобных работ о судебном ораторском искусстве наших современников, — заметила Дагурова.
— Мало, — не то слово! — сказал Чикуров. — Раз-два и обчелся!
— Но почему?
— Я бы тоже хотел знать: почему? Например, меня удивляет, по какой причине давно уже исчезли со страниц газет и журналов судебные отчеты по делам, представляющим общественный интерес?.. Иногда пишутся фельетоны постфактум или очерки с пересказом фабулы дела, и все. А ведь куда интереснее публиковать стенограмму судебного процесса! С речью гособвинителя и защитника. Может быть, с комментарием юриста или репортера. Самое удивительное: раньше, до войны, например, судебные выступления фиксировать было трудно. Стенографисток было мало. Магнитофоны же еще не появились в обиходе. И все же речи печатались. Теперь, когда магнитофон самая расхожая вещь, — не печатают. Вот вы, работник прокуратуры, много знаете ярких адвокатов, гособвинителей?
— Только с кем знакома лично. Или понаслышке.
— Вот-вот! А ведь таких немало. И их выступления надо издавать, сохранять, чтобы это стало достоянием широкой аудитории. Бесхозно мы относимся к наследству тех наших современников, кого уже нет рядом. Хорошо, что после смерти крупного писателя обязательно создается комиссия по его литературному наследству. Почему бы не делать то же самое после ухода из жизни видного юриста, талантливого судебного оратора?
— Вы затронули вопрос об ораторском искусстве, — сказала Дагурова. — Вас не удивляет, что его не преподают в юридических вузах?
— Удивляет. И еще как! Не только меня. — Заметив улыбку на лице собеседницы, Чикуров спросил: — Что это вы?
— Вспомнила выступление одного райпрокурора в нашей области, — ответила Ольга Арчиловна. — Проводила расследование в том районе, оказалось немного свободного времени. Я пошла на судебный процесс. Судили злостного самогонщика. Гособвинение поддерживал сам районный прокурор. Честное слово, было так неловко за него! Бубнил свою речь, уткнувшись в бумажку, слова какие-то казенные, стертые, как медный пятак...
— Что в районе — у нас в прокуратуре республики и то многие не могут без шпаргалки. Как вопьются глазами в бумажку, так ни разу не оторвутся.
— Тот райпрокурор оторвался, — усмехнулась Ольга Арчиловна. — Лучше бы уж читал до конца. Такое понес!.. Говорит: «Товарищи судьи, да вы только посмотрите, в какой посуде подсудимый варил самогон! Разве в такой варят?» И стал подробно объяснять, как на самом деле нужно гнать это зелье.