После твоего звонка я долго плакала, особенно из-за твоей ревности. Ты просто убиваешь меня. Но думаю, что это у тебя все нервы. Посоветовалась с Максимом Савельевичем. Он настаивает, чтобы ты приехал в Москву для обследования. По его мнению, у тебя нервное истощение. Женя, прошу тебя, отнесись к своему здоровью самым серьезным образом. Крепко тебя целую. Регина».
Даты на этом послании не было. Игорь Андреевич передал письмо Дагуровой, а сам занялся содержимым ящиков стола. Следующей находкой были два документа: командировочное удостоверение на имя Евгения Тимуровича Баулина, согласно которому профессор выезжал на десять дней в Теберду. Срок командировки начинался с 4 июля 1984 года.
— Значит, завтра, — прокомментировал Латынис.
— Вот именно, — кивнул Чикуров. — Но, пожалуйста, полюбуйтесь.
Он протянул оперуполномоченному билет на самолет в Махачкалу, датированный тоже 4 июля.
Оба документа решили изъять.
Затем Игорь Андреевич увидел список, сделанный от руки. В нем было десятка четыре названий городов. Трудно было догадаться, чем руководствовался человек, составлявший этот список. Тут и Прибалтика, и Кавказ, и Сибирь, и Центральная Россия, словом, различные уголки страны. Рядом с каждым названием города стояли три заглавные буквы и в скобках какие-то цифры. Больше половины городов были помечены крестиком.
— Странная бумага, — заметила Ольга Арчиловна. — Прямо ребус какой-то...
— Разгадывать будем потом, — сказал Чикуров, откладывая лист в сторону.
Он извлек из ящика толстую папку в переплете. Это оказалась докторская диссертация Баулина с мудреным медицинским названием, длинным подзаголовком и датой — 1978 год. Игорь Андреевич перелистал работу. Из нее выпала выписка из решения ученого совета, которая удостоверяла, что диссертацию Евгений Тимурович успешно защитил 18 мая 1978 года. Однако диплома о присвоении Баулину докторской степени Чикуров не обнаружил.
«Возможно, в доме имеется какое-нибудь укромное место, где профессор держит важные документы, — подумал Чикуров. — Или они в Москве, у жены».
Больше ничего примечательного в столе не было. Электробритва, перьевая авторучка «паркер», вырезки из медицинских журналов и газет, а также всякая мелочь вроде ластика, поломанной запонки, дешевого перочинного ножа, календарика.
На первом этаже располагалась еще кухня и темная каморка наподобие чулана.
В кухне стоял стандартный недорогой гарнитур. Посуда была простая, для каждодневного обихода. На столе несколько увядших темно-бордовых роз. В огромном финском холодильнике «Розенлев» было много моркови, лука, петрушки, укропа и другой зелени. В чулане хранился огородный и домашний инвентарь.